Мелкий Дозор (сборник)
Шрифт:
Так, шутливо рисуя узоры и передавая друг другу контроль над мячом, белые донесли его до чужих ворот.
– Я не могу больше в Сумраке, – тихонько произнесла Лана, выходя из него. Александр тут же оказался рядом.
– Устала? Извини, надо было взять тебя в свой, а я как дурак забыл.
– Ничего. Сейчас отдохну немного и вернусь.
– Не надо, китайскую половину поля мы только на экране увидим. Один минус флайбола – очень большое поле.
Почти все китайцы отошли к собственным воротам и пытались остановить соперника. Двое уже получили по желтой карточке, но фолы им не помогли:
– Да-а. Тибетцы – мастера забивать со стандартных положений, – с сожалением протянул вампир, явно симпатизирующий Китаю.
Болельщики потянулись к выходу.
– Может, прогуляемся по лесу? Тут красиво, – предложил Александр. Лана кивнула. Завтра домой, а расставаться очень не хотелось. Она готова была сейчас идти куда угодно, лишь бы с ним.
Потемнело быстро, но это совсем не мешало ориентироваться. Маг вновь увел ее в Сумрак и двигался там, будто по ярко освещенной улице; рассказывал истории, случившиеся в этих местах, а Венский лес видел многое. Лана чувствовала такую странную нежность и силу одновременно, какую не ощущала ни с кем, и ей это нравилось. Она понимала, что уже давно влюбилась, но также понимала, что продолжения не будет.
Они целовались, как в последний раз, и это было фантастично; не в силах больше сдерживаться, неуклюже стащили друг с друга одежду, Александр стиснул Лану в объятиях, а она гладила его спину, плечи, волосы, целовала в нос, губы, щеки, шею. Не в силах больше стоять, повалились на траву. Взметнулись разноцветные искры: красные – страсти, желтые – желания, синие – силы, розовые – нежности, закружились в стремительном танце, рассыпались фейерверком и возродились вновь. Страсть обоих пульсировала в Сумраке, как пламя, его языки переплетались, к ним добавлялись стоны наслаждения, и бил фонтан удовольствия и счастья.
Лана не чувствовала тела, оно все стало единым бесплотным духом, купающимся в бесконечном наслаждении, и она видела ауру своего возлюбленного, переливающуюся теми же красками восторга от единения и любви. Высшее, чистое, концентрированное счастье – теперь она знала, как оно выглядит, какого оно цвета.
Время перестало существовать, и неизвестно, сколько бы это длилось, если бы Александр вдруг не сказал: тебе пора.
Лане показалось, будто ее лишили части чувств. Если раньше реальный мир оглушал красками, громкими звуками, запахами, то сейчас она вдруг обнаружила всю его грубость, кичливость и ограниченность.
– Саша… я тебя еще увижу? – Глаза норовили наполниться слезами, но она загоняла их обратно. Потом, потом она уткнется в свою любимую подругу – подушку и даст им волю, но не сейчас.
– В Австрии имя Александр не сокращается, но мне нравится русская традиция, – улыбнулся он, вытирая соленые капли на ее щеке, таки прорвавшие слабую плотину.
– Ты
– Если захочешь меня увидеть – просто выйди в Сумрак и позови. Я приду. Ты же знаешь, я ужасный ретроград и не пользуюсь новомодной техникой.
Молча, держась за руки, они вышли из леса, Саша поймал фиакр и усадил возлюбленную в карету. Поцелуй в этом мире не был и вполовину настолько хорош, как в сумеречном.
Сентябрь закрутил вихрем учебы, в которую Лана погрузилась с головой. К октябрю она уже почти не вспоминала ни элегантного черта, ни лопоухого странного мага. Окончила краткие курсы при Дозоре и забросила походы в Сумрак, засев за конспекты. Однокурсники, узнав, что она рассталась с богатеньким красавцем на «рено», пытались назначать ей свидания, но девушка ни на кого не смотрела. В конце концов даже самые упертые со вздохом разочарования отстали.
Нина на остаток лета уехала к родным в Нагорный Карабах, и с тех пор подруги не виделись, лишь перекидывались сообщениями в скайпе. Наконец у обеих выдались свободные выходные, и Лана позвала ее к себе, о чем в конце недели, замотавшись, забыла. Вставив в уши наушники, включила на полную любимую самбу и так, пританцовывая, мыла гору посуды, скопившуюся в раковине. Ни звонков в дверь, ни орущего мобильника она, конечно, не слышала.
Нина, испугавшись, что что-то случилось, прошла сквозь запертую дверь в Сумраке и только увидев, что подруга жива-здорова, вынырнула. В отместку армянка просто похлопала Лану по плечу. Можно себе представить, как та подпрыгнула и заорала!
– Фух! Нинка! Как же ты меня напугала!
– А ты – меня! Я обзвонилась, думала, ты тут померла! Ладно, извини, не стоило, конечно, тебя так пугать, тем более в твоем положении…
– Э-э… в каком положении? – удивилась Лана.
– Да-да, я знаю, что ты не рассказывала, и вообще это не мое дело. Но в Сумраке же не скроешь, – виновато развела руками армянка.
– Нин! Я ничего не понимаю! Что не скроешь?
– Ну… твою беременность.
– Что?! Я не беременна!
– Не смешно. Ну, видно же уже ребеночка.
– Нет у меня ничего, только задержка… – прошептала Лана.
– Ну ты, мать, даешь! Да ты на четвертом месяце! Зайди в Сумрак, посмотри на себя!
Лана так и сделала. Легкая золотистая аура окружала эмбрион в ее животе.
– Я трижды тесты делала и даже к врачу ходила, – прошептала Лана. – Результат отрицательный. Посмотри на мой живот.
Она задрала майку. Такому животу могли бы позавидовать пловчихи: ни грамма жира, плоский, ни намека на беременность.
– Та-ак, – протянула Нина. – Рассказывай. Ты предохранялась?
Лана кивнула. Подумала и добавила:
– С Максом – всегда. С Сашей – нет, но это было в Сумраке. Можно ли забеременеть от секса в Сумраке?
– Похоже, что да… Сумеречным ребенком.
Девушки помолчали. Переглянулись. О таком ни одна из них не слышала. Вопрос «что делать?» повис в воздухе, так и оставшись невысказанным. Нина заговорила первой:
– Я обязана прямо сейчас доложить об этом в Дневной Дозор.
– Я боюсь… Нин, что они сделают, когда узнают? Что мне делать?