Мельничиха из Тихого Омута 2
Шрифт:
— Если хотите помочь, — сказала я полушутя, — расскажите о вашей бывшей жене. Может, мне удастся сыграть на её слабостях?
— Вот не уверен, что у Анны есть слабости, — проворчал он.
— Тогда, чего она не любит? Наверняка есть что-то, что выводит ей из себя?
Судья был озадачен — просто завис, хмуря лоб и уставившись в небо.
Я чуть не фыркнула — вот они, мужчины! Женятся, а сами ничего не знают о своих жёнах.
— Она брезгливая, — выдал он, наконец, после мучительных
Не слишком полезная информация, но я поблагодарила.
Брезгливая… И что теперь? Посадить к ней в постель крысу? Или подсунуть парочку змей? Так она с ними прекрасно найдёт общий язык. Родственные души, так сказать.
— Ладно, что-нибудь придумаю, — произнесла я со вздохом. — Не нравится мне её любопытство, вот что я вам скажу. Так и лезет она в это озеро. И утопленник её не испугал, только раззадорил. А вы… — я покосилась на судью, — вы смотрели в сторону, когда подъезжали к нам. Видели… Димака?
Спрашивать об этом было жутко, но я не могла сдержаться. Это всё равно, что смотреть ужастик в детстве — боишься, но всё равно поглядываешь на экран — хотя бы одним глазком.
— Не самое приятное зрелище, — согласился судья.
— Он и сейчас здесь?
Рейвен мельком посмотрел через плечо и сразу отвернулся:
— Здесь.
— Что он говорит? То есть, что он делает? Он даёт какие-то подсказки, что с ним случилось?
— Нет, — коротко ответил судья. — Зовёт меня к мельнице.
— Скорее, к озеру, — заметила я.
— Кто же их разберёт, — в сердцах ругнулся судья.
— И их совсем никак нельзя прогнать? Совсем-совсем никак?
— Есть способ, — глаза у него блеснули, и я заподозрила какой-то подвох.
— Какой же? — вежливо поинтересовалась я, заставляя Лексуса повернуть к деревне.
Судья пришпорил коня и опять наклонился в седле, пытаясь заглянуть мне в лицо:
— Разрешите мне вас поцеловать? Когда целую вас, хозяйка, все черти разбегаются.
— Кто о чем, а вы — о поцелуях, — притворно вздохнула я. — Но я вам не средство от чертей, ваша честь. Придётся вам потерпеть до субботы.
— До субботы? А что будет в субботу? — живо спросил он.
— Вы приедете к нам на мельницу, — ответила я неторопливо, наслаждаясь его нетерпением — а он чуть не выпрыгивал из седла, — угощу вас вкусным ужином, а потом…
— А потом?
— А потом посмотрим на ваше поведение. Может, разрешу вам пару поцелуев.
— Но почему не сейчас? — он опёрся о луку седла и наклонился к самому моему лицу.
— Потому что вы мне нагло врёте, сударь, — ответила я с усмешкой, понукая Лексуса и словно не замечая горящего взгляда судьи.
— Когда это я успел? — изумился Рейвен. — Вам, хозяйка, говорю только правду.
— И я вам, в самом деле, нужна только как средство против нечисти? — осведомилась я сладко. — Если это правда — тогда вдвойне обидно. А ещё в любви мне клялись, замуж звали…
Судья подхлестнул коня так быстро, что я едва успела осадить Лексуса, когда черный конь встал поперек дороги, останавливая мою повозку.
— Вы со мной играете, хозяйка, не так ли? — одной рукой судья схватился за край повозки, глядя на меня в упор чёрными цыганскими глазами.
Прядь волос упала ему на лоб, и он сдул её, продолжая буравить меня взглядом.
— Играю? — я похлопала ресницами. — С чего вы так решили? — а сердце уже сладко замирало, потому что прекрасно было понятно, что господин Кроу намеревался сделать.
— Вам прекрасно известно… — он посмотрел на мои губы. — Что вы для меня… — он подался вперёд, удерживая одной рукой Смата, который всхрапнул, переступая копытами. — И если бы вы только сказали…
— Что сказала? — прошептала я, немного кокетничая, но сама тоже подалась вперёд, чтобы удобнее было поцеловаться.
Такого в моём мире со мной не происходило даже лет в юности, когда я впервые поцеловалась. Стоило… да! стоило попасть сюда, чтобы встретить этого мужчину. Чтобы хоть несколько раз с ним поцеловаться, ощущая себя настоящей принцессой, пусть и мельничихой…
— Сказали, что хоть немного меня… — Рейвен коснулся губами моих губ, но поцелуя не получилось.
Судья отшатнулся от меня, будто я его ударила, и дёрнул коня за уздцы, заставляя отступить от повозки и ругаясь сквозь зубы так, что я подумала — не покраснеть ли мне.
Причина такого поведения стала ясна сразу же — Лексус, извернувшись каким-то невероятным образом, цапнул судью за ногу. На этот раз — за икру, чуть повыше сапога, потому что до ляжки попросту не дотянулся.
— Зверина проклятая! — гаркнул судья, потирая ногу, пока его конь крутился на месте и оглушительно ржал.
— Лексус, — сказала я с упрёком, в то время как осёл наблюдал за этим переполохом с невозмутимым выражением морды.
Разумеется, осёл мне не ответил, а снова начал ловить яблоко, болтавшееся на верёвке.
— Я его пристрелю, — с холодным бешенством заявил Рейвен, останавливая коня и бросая злобные взгляды на осла.
— Это — моя собственность, — напомнила я ему, едва сдерживая улыбку, потому что со стороны всё выглядело очень забавно. — А он, похоже, стоит на страже моей нравственности. Бдительный ослик.
— Ослик?! — взревел судья. — Это чёрт, а не ослик!
— Ну, вам везде чудятся черти и ведьмы, — я всё-таки хихикнула. — А я вижу милого лохматенького ослика. Может, он до сих пор помнит, как вы таскали его за ухо на рынке. И мстит.