Мелодия Бесконечности. Первый аккорд
Шрифт:
– Не знаю, - ровно заметил он, в отличии от Маргариты, сохраняя удивительное спокойствие, - Выпьешь чего-нибудь? Может, фруктов? Конфет?
– Спасибо, но я не голодна, - Маргарита отрицательно покачала головой.
– Тебе силы восполнять надо, - он протянул ей тарелку с печеньем, и девушка, нехотя, взяла одно, - а я тебе на флейте сыграю.
И сыграл, да такую дивную мелодию, что Маргарита завороженно слушала, как под гипнозом. От этой музыки разрывалось сердце, хотелось плакать и смеяться одновременно.
– Это было великолепно!
–
– Тебе, правда, понравилось?
– скромно потупил взор парень.
– А то как же, - улыбнулась девушка, - Ты играл так вдохновенно. Сам сочинил?
– Нет , это - Рахманинов, "Вокализ". А ведь, знаешь, ты - моя муза!
– юноша наклонился к самому её лицу и поцеловал.
Как же давно он хотел сделать это. Хотел её. Хотел почувствовать тепло и трепет её тела в своих руках, уловить биение её сердца, стать её тенью, её дыханием, услышать своё имя из её уст, увидеть страсть в её глазах. И это был поцелуй легкий, почти невесомый - как дуновение свежего ветра, как касание тончайших крыльев бабочки - он боялся, что всё происходящее является лишь мучительным сном, грозящим исчезнуть от любого неосторожного движения.
Огорошенная девушка отскочила от него, как ошпаренная:
– Не поняла... Что это было?
– она часто-часто захлопала глазами, стараясь прогнать это наваждение.
– Я люблю тебя! Слышишь?!!! Только скажи, одно твоё слово - и я весь мир брошу к твоим ногам! Марико, неужели ты не узнаешь меня?
– он схватил её за руку, - Господи, я всё-таки сказал это.... Ты хотела знать, зачем мне эта война - да незачем. На самом деле. Мне плевать на всех, кроме тебя. Пусть разбираются сами - мне нужна только ты. Пусть Альвис удовлетворит свою жажду мести, пощекотав нервы князю.
– Князь скончался, вы можете прекратить эту нелепую войну, - приглушенно ответила девушка, - Юто...
– она провела рукой по его щеке, и в памяти всплыли времена, когда они были наемниками - ниндзя в феодальной Японии, его, искаженное бессильной яростью, и растерянное лицо, когда она вышла к нему в разорванном кимоно, нож, торчащий из её груди, яркая сверкающая маленькая молния сюрюкена, вонзившегося в горло соперницы, обжигающая боль и абсолютная чернота, - Если ты считаешь, что я предала тебя, то я искренне прошу прощения. Мне очень жаль, но я - это не она. Сейчас я живу другой жизнью и люблю другого. Если я действительно не безразлична тебе, то отпусти меня, пожалуйста...Останови эту войну...
– её горящий взгляд мог бы расшевелить и статую, но ни один мускул не дрогнул на его лице:
– Вот этого я не могу сделать...
– юноша отвернулся, - Уже слишком поздно. Я помню всё, помню, словно, это было вчера. И что мне делать с этой памятью? Я силился забыть. Правда, очень старался.
В сердце разгоралась с новой силой уже почти тлеющая надежда, что удалось затронуть самые глубокие струны дорогой для него души, и вместе с вернувшимися воспоминаниями возродятся и её чувства к нему.
– Бедный мальчик,- подавленно прошептала Маргарита.
Ио
– Так вот, что ты обо мне думаешь? Я для тебя всего лишь мальчишка, достойный только жалости!
– Да что ты такое говоришь?! Ну, почему именно я?
– Маргарита попыталась отстраниться от него, - Я замужем и люблю своего мужа. Зачем я тебе?
– Я люблю тебя...
– повторил он, снова взяв её руку.
– Нет, это просто сумасшествие какое-то. Не надо...
– девушка убрала свою руку и с трудом поднялась с дивана, - Ты ещё не научился различать "люблю" и "хочу".
– А ты любишь?! Любишь своего мужа?
– с горечью в голосе бросил он, - И что же в нём есть такое, чего нет у меня - ответь мне?!
– Да, я люблю! И знаешь почему?
– она развернулась лицом к парню, - Он ценит не только моё тело, но и мою душу! Он для меня и друг, и советчик, и защитник, и любовник - я с ним чувствую себя спокойно и уверенно! Я не могу солгать ему даже в мелочи и не могу жить без него. А тебе знакомо хоть что-нибудь из этого? Любовь - это не то, что берешь силой, а то, что отдаешь добровольно, не требуя ничего в замен, - от сильных эмоций у девушки закружилась голова, и её чуть не стошнило.
– Не может быть...
– парня поразила догадка, от чего его, и без того бледное, лицо стало ещё белее, он хотел было ещё что-то сказать, но подавился словами.
А и правда, что он знает о любви? Он, не знавший ни отца, который, отказался от него, ни матери, которая умерла от послеродового кровотечения, который провел семь лет в нищем детдоме на окраине Львова, пока не открыл в себе необычные способности и не стал изгоем, а потом не сбежал, вот уже десять долгих лет скитаясь по свету. Он даже взял себе другое имя, чтобы забыть, но так и не смог. Что может знать о любви он, которого никто никогда не любил? Только мысли о ней давали ему сил жить дальше.
– Выпей, пожалуйста, и успокойся, - он подал ей стакан воды, - И давно тебя тошнит? Со мной ты в безопасности. Я позабочусь о тебе и о ребёнке. Скажу, что это мой ребёнок - тебя не тронут.
– Но, это не так, - в отчаянии она опустила голову на колени.
Ио схватил девушку и потащил к окну:
– Хорошо! Полюбуйся на своего героя - хотел вернуть тебя!
– выкрикнул он.
То, что увидела Маргарита, вызвало у неё приступ удушья, и девушка чуть не потеряла сознание, она хотела закричать, но получился лишь сиплый вой.
Парень быстро отвёл её от окна.
Зрелище действительно было не для слабонервных : Джон весь избитый, с окровавленной повязкой на глазах, был распят на площади Тёмного двора. То, что когда-то было одеждой, теперь свисало на нём грязными лохмотьями.
Она села на диван и обхватила голову руками:
– Нет-нет-нет-нет! Как же так... Этого не может быть. Я не верю... Это не может быть правдой. Это только сон, тяжкий бред, страшный сон. Я сейчас проснусь, и всё будет хорошо, - прошептала она, отчаянно замотав головой, - Проснуться! Проснуться! Я хочу проснуться!