Мелодия Бесконечности
Шрифт:
Она села на диван и обхватила голову руками:
— Нет-нет-нет-нет! Как же так… Этого не может быть. Я не верю… Это не может быть правдой. Это только сон, тяжкий бред, страшный сон. Я сейчас проснусь, и всё будет хорошо, — прошептала она, отчаянно замотав головой, — Проснуться! Проснуться! Я хочу проснуться!
Юноша приобнял Маргариту за плечи:
— Мне очень жаль, но, ему уже не поможешь. Он уже покойник. Но, мы-то с тобой ещё живы.
— Вот насчёт себя я не уверена… — безжизненно произнесла Маргарита, слёз уже не было. И глаза, и всё внутри изъедал безжалостный огонь — и всё адово пламя не в состоянии будет высушить её слёзы,
— Не могу, — глухо ответил он.
— Пожалуйста, я хочу с ним попрощаться! — девушка бросилась к двери.
— Я же сказал — нет! — он резко остановил её и сел на кровать рядом с ней, взяв её за руку:
— Ты сильная, ты должна жить. Я позабочусь о тебе и помогу забыть весь этот кошмар, только доверься мне, — он привлёк её к себе.
Она вскочила и, вырвавшись из его рук, схватила со столика нож для фруктов:
— Ты ведь мог спасти его, но, ты и не подумал даже, чтобы помочь? Не подходи ко мне! Ещё один шаг — и лезвие войдёт в моё тело по самую рукоятку! Я не шучу!
Парень умело схватил руку девушки и сжал её с такой силой, что чуть не сломал пальцы — кисть разжалась, и нож упал на пол:
— Не дури! Я не допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Знаешь, у меня тоже есть гордость. Я уйду, если так тебе противен. Я могу получить твоё тело, когда захочу, но не это мне нужно… Я и пальцем тебя не трону, пока ты сама не позовешь меня. Клянусь, что когда-нибудь ты сама придёшь ко мне, однажды ты примешь мою любовь!
— Тогда, тебе придется ждать вечно! Да о какой любви ты говоришь?! — Маргарита посмотрела на него с открытым ужасом и отвращением — насколько он был красив внешне, настолько же он был безобразен духовно, её бил внутренний мандраж, — Самовлюблённый эгоист! Именно — эгоистичный мальчишка. Ты не способен любить никого, кроме себя. У тебя нет сердца. Да, просто капризный ребёнок, привыкший получать любую игрушку, какую захочет, лишь для того, чтобы поломать её, — она с укором посмотрела в его серые глаза стального оттенка, — Но, ты зашёл слишком далеко. Людские жизни и судьбы — не игрушка! Остановись!
Тут Ио сорвался, ему хотелось растерзать её, смять, сломить, уничтожить, наконец, покончить со всем раз и навсегда, сомкнув пальцы на её нежной шее:
— Кто дал тебе право так со мной разговаривать?! — он хлестанул девушку по лицу, и это было настолько неожиданно, что она не удержалась и упала на пол, — А меня кто-нибудь любил? А мне кто-нибудь когда-нибудь помогал? Меня ни кто не учил помогать. Знаешь, как часто мне твердили: «Ио, у тебя нет сердца!», иногда я даже специально ночью прислушиваюсь — бьётся ли оно…
— Сейчас я в твоей власти — или делай, что хочешь, или просто уйди, — еле слышно обронила она, — Если считаешь, что в праве мстить — мсти мне одной, другие не имеют вины перед тобой.
Ио вышел, хлопнув дверью.
Девушка, обессилев, села на колени:
— Будь ты проклят! Тысячу раз проклят! Бог тебя накажет, даже, если я прощу…
— Сожалею, Марго, но ты опоздала… Я уже проклят — с того самого момента, как увидел тебя, — он сел, уперев голову в ладони, подпирая дверь с другой стороны.
Внезапно из комнаты послышался крик. Парень, выбив дверь, вбежал в комнату и увидел Маргариту, лежавшую, скорчившись, на перепачканных кровью простынях, руками
— Помогите, пожалуйста… — беззвучно, одними губами, прошептала девушка.
Пошатнувшись, он оперся о дверной косяк — боль пронзила его всего, словно, ему самому вспороли живот и вывернули внутренности наружу. Должно быть, так же и его мать умирала, истекая кровью после родов. А теперь таким же образом уходит ещё один дорогой ему человек:
— Врача! Немедленно! — заорал Ио.
Всё время, пока врач был с Маргаритой, парень сидел на полу возле дверей её комнаты:
— Господи, я не знаю ни одной молитвы, да и, вряд ли, хоть чего-нибудь стоят молитвы такого, как я, только прошу, не отнимай её у меня. Если хочешь наказать за мои прегрешения, то наказывай меня одного, она ни в чём не виновата, — повторял он всё время.
Через некоторое время вышел врач — у него у самого лицо было белее стены:
— Мой господин, мы сделали всё возможное, но…Это был выкидыш.
— Что с женщиной? — Ио почти вдавил мужчину в стену, чуть не выбив из рук таз с остатками теплой воды и обрывками окровавленных покрывал, требовательно глядя ему в глаза.
— Ей нужен покой и уход, — еле выдавил тот.
— Пошел прочь! — парень резко оттолкнул мужчину.
Девушка молчала, в полном ступоре, пустым взглядом смотря в потолок, лишь на щеках блестели мокрые дорожки слёз — она потеряла всё — мужа, ребёнка, свободу. Внутри — абсолютная пустота. Она не понимала как и зачем ей жить дальше. Он посмотрел на неё и ужаснулся — в этой измученной и измождённой молодой женщине не узнать было красавицу Маргариту, и он тоже был причастен ко всему, что ей довелось пережить. Марго добрая — когда-нибудь она сможет его простить, если выживет — нет, Ио старался отогнать от себя мрачные мысли — конечно же, она выживет, вот только сможет ли он сам себя теперь простить — вот в чём вопрос. Ему хотелось поддержать её, но он не знал как. Если бы он мог взять на себя часть её боли и уменьшить страдания. Прошло уже несколько часов, а Маргарита оставалась всё такой же безучастной. Она была слишком слаба даже для того, чтобы принять пищу, что сейчас ей было необходимо. Тогда у Ио не осталось другого выхода, как заставить её выпить хотя бы воды методом «рот в рот».
Внезапно, она сжала его руку и тихо произнесла:
— Я сбегу отсюда, даже если ты мне не поможешь. Я вернусь к своим и продолжу сражаться — вот так и поступлю. Теперь я просто не могу поступить иначе. Нужно остановить эту ужасную войну — и так уже слишком много жертв. Я не хочу, чтобы кто-то ещё пострадал.
— Не думай сейчас ни о чём. Я принесу тебе ещё воды, — он взял со стола пустой стакан и вышел из комнаты.
Когда же он вернулся, то обнаружил, что на кровати девушки нет, лишь ветер через открытое окно развевал лёгкие занавески.
— Не меня ли ты ищешь? — Ио повернулся и, когда рассеялся чёрный туман, замер, шокированный увиденным: перед ним стояла и Маргарита, и не Маргарита в то же время — на ней был чёрный обтягивающий комбинезон, высокие чёрные сапоги, выше колена, чёрные атласные перчатки выше локтя, на руку намотана плеть, а на лице — чёрная кружевная маска, под которой был виден яркий макияж, — Здесь нашлась только эта одежда… Тебе не нравится? А мне, вот — очень даже, — все её движения были пугающе бесстрастными, и сам взгляд её стал очерствевшим, жестким и холодным, и речь — сухой и резкой, с металлическими нотками, даже линия поджатых губ была какой-то бездушной.