Мелодия Бесконечности

Голинченко Екатерина Андреевна

Ио попятился, словно увидел призрака — его меч упал к ногам девушки:

— То зроби це та обiрви, нарештi, мої тортури! Мені вже все однаково… [34] — он опустил руки и поднял на неё свои печальные глаза.

— Нет, я всё-таки, не могу, — девушка замотала головой, глотая слёзы, — Просто не могу… — она отбросила своё оружие.

— Уходите, мать вашу! Чего медлите?! Потом я уже не буду таким добрым! — яростным движением парень сбросил вещи с туалетного столика и посуду с другого стола и со всей силы двинул кулаком по стене, — Чёрт!!! Ну, что ты со мной сделала! Верни мне самого себя! — потом добавил уже шепотом, — Маргарита де Валуа — я ненавижу и… люблю тебя… Вспомнишь ли ты меня когда-нибудь?

34

Сделай

же это и оборви, наконец, мои мучения! Мне уже всё равно… — Укр.

— Ты, сопляк, пойдёшь с нами — будешь нашим прикрытием, — молодой хирург бросил гневный взгляд на юношу, — Двоих тяжело раненных мне не донести до портала. Заодно, нести поможешь.

— А, если я откажусь? — юноша с вызовом посмотрел на молодого хирурга, но, поймав взгляд Маргариты, полный немой мольбы и чаяния, он молча взял Джона на руки и сделал знак следовать за ним.

Несколько раз он оглянулся, всматриваясь в черты лица Даниэллы — просто фантастическое совпадение, но он поклясться мог, что это была она… Пусть сейчас у неё светлые волосы, пусть зовут её сейчас по-другому, но её голубые глаза остались такими же — такая редкость для японки, которую он знал как «Мико» — Акеми из клана Нишитани.

Да что же это за наваждение такое? Они снова вместе, снова лучшие подруги, готовые без малейшего сомнения пойти на всё ради друг друга. Хвала богам! Он, правда, очень рад за них. Они заслужили это.

А он? Что он? Он единственный тогда выжил, и такова теперь расплата? Господи, это было так давно, а он помнит, как будто, всё это случилось не позже пяти минут назад. Он помнит, а они — нет… Почему такая несправедливость? Почему? Внутри всё наполнила непередаваемая горечь. Сказать? Не сказать? Хватит! Он уже сказал Марико…Как он долго искал её, как представлял каждый раз их встречу, прокручивая в мыслях ещё и ещё раз, подбирая слова… К чему всё это было? Он опоздал. Безнадежно опоздал. Какая ирония. Он старался выжить в этом жестоком мире, чтобы она гордилась им. Как зверёныш, он вырывал у этой жизни каждый день — дрался до крови и потери сознания, онемевшими пальцами растирал одну окоченевшую руку другой, замерзая в зимние метели, воровал, чтобы не умереть с голоду, когда внутренности спазмировало от боли — всё с её именем на устах… Выжил лишь чтобы видеть, что это уже не имеет смысла. Уж лучше бы умер. Интересно, где сейчас Ори — их четвертый друг? Как сложилась его судьба?

Одним взмахом руки он шквальным потоком опаляющего ледяного ветра вынес стражников в коридоре, пытавшихся преградить им дорогу. Остальные не рискнули встать ему на пути.

Когда они вышли во двор и направились к главным воротам, Альвис из окна своих покоев могла их видеть:

— Ваше Величество, только скажите, и они будут убиты просто здесь, — обратился к ней её советник Лорд Тристан — сурового вида мужчина, выше среднего роста, широкоплечий, с коротким ежиком темных волос, щетиной на лице и тяжелым взглядом темных глаз, одетый в расшитый серебром чёрный мундир.

— Нет, — королева резко развернулась к нему и произнесла твердым голосом, — Не препятствуйте им, пусть уходят — так надо.

Советник дернулся, будто от удара, Его разъяренное лицо искривилось грубым отвращением, неукротимой неприязнью и безумной злобой:

— Продажная шлюха! — нецензурно выругался он, — Ты заодно с этими шпионами. Чего же ещё было ожидать от тебя, жалкой рабыни, уроженки Небесного града. Ты погубила нашего короля — твой любовник убил его по твоему наущению.

— Вы забываетесь, милорд! — гордость взяла верх над страхом, и королева собрала всю свою волю в кулак, указав зарвавшемуся советнику на дверь, — Я всё ещё ваша королева. Прошу покинуть мои покои, милорд. На сегодня аудиенция закончена. И на ты мы с вами, ещё не переходили.

— Могу Вас заверить, что это ненадолго. Я этого так не оставлю, — он неестественно улыбнулся, церемонно поклонился и, круто развернувшись, вышел из покоев, — С Вашего позволения.

— Ничего, так надо, — Альвис сама себя убеждала быть стойкой, но это всё было так тяжело, что сил уже почти не осталось, она слишком устала, но надо, надо найти

в себе силы доиграть это представление до конца, — Так будет правильно, — почему она делает это всё ради мальчишки? Потому, что у видела в нём потенциал. Потому, что увидела в нём то, что другие не видели. Потому, что в нём ещё есть добро. Потому, что только любовь сможет довершить начавшиеся в нём метаморфозы. У неё не было детей, и, вероятно, не будет никогда, но, к этому мальчику она чувствовала необъяснимую привязанность, как к своему собственному сыну. Сильной, надо быть очень сильной — когда ты веришь, что поступаешь правильно, то сама собой приходит отвага. Она решилась и ещё на один безрассудный поступок — тайно отдала приказ найти и доставить к ней Охотника. Они должны встретиться. Отец и сын. Пусть выскажут все свои упреки, выплеснут всю горечь и облегчат души — так должно быть. Но, как же всё это трудно. Ей было бы гораздо легче, если бы рядом с ней был кто-то, кто смог бы понять её и поддержать, принять такой как есть — почему-то сразу вспомнилось, что был такой человек, который её действительно понимал — бывший княжеский садовник Надир. Тогда она витала в облаках, жила призрачными надеждами, и не обращала на него внимания. А сейчас, вдруг, вспомнила. Интересно, как он?

Ио уже настроился на то, что к порталу им придется пробираться с боем, но, к их большому удивлению, они достигли его беспрепятственно, что было сравнимо с чудом, ибо на счету была каждая минута.

И вот, впереди показался дворец Небесного града, и они испытали огромную радость.

— Наконец-то вы вернулись, — с облегчением выдохнула вышедшая им навстречу Кали, — Господи, что это с ними? — с содроганием она посмотрела на Даниэллу и Джона.

— Даниэлле требуется длительный отдых, а вот с Джоном всё гораздо серьёзнее, — молодой хирург повернулся в сторону Ио, — Этот тоже нуждается в медицинской помощи. Нужна чистая операционная.

— Я сейчас же распоряжусь, чтобы предоставили всё необходимое, — рыжая перевела взгляд на парня, — Кстати, а это кто с вами?

— Командующий Шнайдер собственной персоной, — представил его Джек.

— Кто же тогда ведёт Армию Тёмных небес? — Кали продолжала удивленно рассматривать юношу, — Они уже у границ. Наши войска отправилась сдерживать их наступление, и мы готовимся к организации и обеспечению тыла.

— Боже! Неужели мы опоздали? — глаза Маргариты расширились.

— Ничего, справимся, — постаралась ободрить её рыжая Богиня, — В твоём состоянии не следует так волноваться.

— Сейчас речь не обо мне, — Маргарита старалась увести разговор от болезненной для неё темы, — Как только Джону станет лучше, чтобы моё сердце было спокойно за него, я поеду на границу. Я заставлю королеву выслушать меня.

— Это всё происходит по моей вине. Туда отправлюсь я, — внезапно произнёс парень, — Это должно прекратиться. Я должен увидеть Альвис. Она послушает меня. Она не такая… Вы её не знаете… — он замолчал, чтобы не сболтнуть лишнего.

— Ни кто ни куда не отправится, — решительно возразила Кали, — По крайней мере, пока ваше состояние не улучшится. Но, мы можем отправить в их лагерь послание, что Шнайдер у нас — кто знает, вдруг, это поможет нам выиграть время.

— Matka Boska! Wr'ocili'scie! [35] — в зал вбежали Ева, Джастина и Эллен. Подруги сердечно обняли Маргариту и помогли перенести Даниэллу отдыхать в комнату.

Руки молодого хирурга уже тряслись от напряжения — он ничего не мог понять — в его практике такого ещё не случалось. Мало того, что у раненого друга была редкая группа крови, мало того, что те запасы препаратов крови, которыми он сейчас располагал были не многочисленны, так как основную часть медикаментов отправили вместе с армией, чтобы можно было оказывать основную медицинскую помощь на поле боя, так ещё большая часть сыворотки снова и снова вызывала сворачивание крови и не подходила по индивидуальной непереносимости. Того, с чем можно было работать крайне не хватало, а состояние было критическим — одной плазма уже не помогала.

35

Матерь Божья! Вы вернулись! — Пол.