Мелодия души
Шрифт:
С мисс Верни и со всеми остальными он был дружелюбен и обаятелен, как в прежние времена. Возможно, со временем он почувствует, что в Пенсхерсте – его дом, несмотря на то что когда-то здесь жила Элис. И возможно, ей удастся помочь ему в этом. Она глубоко вдохнула свежий влажный воздух. Сегодня утром она начала верить тому, что здесь будет и ее дом. И мысль эта была ей очень приятна.
Призрак Элис больше ее не тревожил.
Она даже майора Каннингема перестала бояться, хотя по-прежнему недолюбливала. Возможно, она была несправедлива к нему. Вчера вечером он
– Леди Эмили, – сказал он с выражением искреннего раскаяния на лице, – сможете ли вы когда-нибудь простить меня?
Она не знала, как реагировать на его вопрос. Незаметно оглянувшись вокруг, она с облегчением заметила, что и Эшли, и Люк находятся неподалеку.
– Я вел себя непростительно, – продолжал он, – даже если бы вы оказались той, за кого я вас принял. Я даже не пытаюсь оправдать то, что предложил вам тогда. Могу лишь смиренно просить у вас прощения, не считая себя вправе получить его. Вы меня простите? – Лицо его выражало стыд и искреннее раскаяние. И она кивнула. – Благодарю вас, – сказал он – И примите мои самые добрые пожелания. Эшли мой близкий друг, но не надо быть другом, чтобы заметить, что он по-настоящему любит вас. Могу ли я надеяться, что вы отвечаете ему тем же?
Она не ответила. Это его не касалось.
– Я задаю этот вопрос лишь потому, что от всей души желаю, чтобы он снова был счастлив, а вы – именно та леди, которая сможет сделать его счастливым. Но только не здесь, не в Пенсхерсте. Здесь вас всегда будут преследовать воспоминания о его погибшей жене. Извините, что я вмешиваюсь не в свое дело. Но друзья должны всегда желать друг для друга самого лучшего. Я предложил Эшли купить Пенсхерст.
Мне здесь нравится. Как видите, я в некотором роде лицо заинтересованное. – Он улыбнулся. – Убедите Эшли принять мое предложение. Ради его и вашего счастья. – Он смущенно взглянул на нее, – И моего тоже.
Ей было непросто понимать каждое его слово: он явно не привык разговаривать с глухими. Но основную мысль она, кажется, поняла.
То, что он сказал, ее удивило. Значит, он хочет купить Пенсхерст? Но разве он не армейский офицер? Она надеялась, что Эшли не продаст поместье. Почти с первого взгляда она почувствовала странную привязанность к Пенсхерсту.
Туман местами рассеялся. Эмили ненадолго остановилась, чтобы полюбоваться на реку внизу. Повлажневшая от тумана прядь волос упала на лицо, и она отбросила ее через плечо.
Вдруг совершенно неожиданно ее охватил страх, и она застыла на месте. Сердце у нее замерло.
Она не понимала, откуда исходит этот страх. Heсколько мгновений она была не в состоянии оглянуться, чтобы установить его источник, а когда все же повернула голову, то увидела лишь туман, деревья да склон холма и.., широкую кровоточащую рану на своем предплечье.
Она тупо уставилась на рану, словно это была не ее, а чужая рука. И даже не сразу почувствовала боль. Она оглянулась на ствол дерева за спиной, но, очевидно, плохо соображала, потому что не сразу заметила пулю, глубоко вошедшую в ствол дерева. Взглянув на пулю, она перевела взгляд на рану, кровь из которой капала прямо на юбку.
Ее охватила паника, и, не разбирая дороги, она бросилась вниз с холма, громко крича от ужаса, хотя сама не подозревала, что кричит. Ее гнал страх.
Увидев ее, лакей в холле застыл с раскрытым ртом, но ему не пришлось ничего предпринимать. По лестнице уже торопливо спускался Люк. Он бросился к Эмили, и она повисла на нем, цепляясь руками.
– Полно, полно, успокойся. – Он взял ее за подбородок и поддержал голову, чтобы она понимала то, что он говорит. – Что ты сделала со своей рукой? Она, кажется, сильно кровоточит. Успокойся, Эмили. Я провожу тебя в твою комнату, и мы позаботимся о твоей руке.
Но она снова вцепилась в него, а потом почувствовала, что кто-то обнял ее сзади за плечи, и вскрикнула, не слыша своего крика.
– Она где-то сильно поранила руку, – проговорил Люк. – И что-то ее сильно напугало. У нее шок.
Одна рука стоявшего за ней человека скользнула по спине и подхватила ее под колени, другая обняла за плечи.
Эшли взял ее на руки.
– Постарайся не вырываться из рук, любимая, – сказал он, – иначе я могу уронить тебя. Люк, не позовешь Анну в комнату Эмили? Мы должны решить, нужна ли помощь врача. Успокойся, любимая.
Она все еще стонала. Заметив озабоченное лицо майора Каннингема, она спрятала свое лицо на груди Эшли.
Эшли писал письма у себя в кабинете. Когда он услышал крик, перо его забрызгало страницу чернильными кляксами. Звук леденил душу и напоминал скорее не крик женщины, а вой животного, страдающего от боли. Однако он, еще до того как выбежал в холл, знал, что это голос Эмми.
– Тише, тише, любимая, – приговаривал он, неся ее вверх по лестнице. Его обогнал Люк, который, видимо, торопился привести Анну. Но в этом не было необходимости, потому что она уже бежала им навстречу с верхнего этажа.
– Боже милосердный! – воскликнула она. – Что произошло? Эмми! Что она сделала?
– Она поранила руку, – сказал Люк, – и находится в глубоком шоке. – Он поспешил вперед, чтобы открыть перед ними дверь комнаты Эмили.
Эшли положил ее на кровать, но она снова застонала и вцепилась в него.
– Успокойся, любимая. – Не обращая внимания на брата и Анну, Эшли улегся рядом с Эмили, обнял ее и стал укачивать, что-то приговаривая.
– Эмми, – спросила Анна дрожащим голосом, – что случилось?
Люк велел горничной принести теплой воды, салфетки, обезболивающую мазь и бинты. Как и следовало ожидать, голос его звучал уверенно и спокойно.
Взглянув на руку, сжимающую лацкан его камзола, Эшли заметил, что рана глубокая, с рваными краями. Она все еще кровоточила. Наверное, ей очень больно, подумал он. Однако она, должно быть, не ощущает боли из-за шока.
Он решительно взял ее за подбородок и повернул к себе.
– Эмми, – произнес он. Глаза ее были плотно закрыты. Он поцеловал каждый глаз по очереди, потом поцеловал в губы. – Эмми.