Мелодия моей любви
Шрифт:
«А когда сможешь?»
«Наверное, когда соберу свои собственные бусы смелости».
«Хорошо», – сосредоточенно пошевелил губами Захар.
Субботний вечер и снегопад сделали улицы полупустыми.
Машина удачно попала в «зеленую волну» и мчалась по Москве без остановок.
Чем ближе к центру оказывалась Лида, тем более постыдное желание, побеждающее муки раскаяния, охватывало девушку: она с отвращением и страстью хотела вновь оказаться в квартире на Мясницкой,
«Наверное, убийцы испытывают то же самое, возвращаясь на место преступления…»
Ее одновременно мучили угрызения совести и невозможность преодолеть тягу войти в чужую полутемную квартиру, осторожно пройти по мягким коврам, прислушиваясь к каждому звуку.
Как и в тот вечер, Мясницкая была одновременно и темной, и мерцающей таинственными огнями.
Машина въехала во двор по другую сторону дома.
– Прибыли! – обернулся к пассажирам Горелый.
Захар выскочил первым.
Лида вышла на ватных ногах.
Они вошли в подъезд, поднялись на второй этаж.
Захар начал трезвонить в звонок, вдалеке запели птицы.
Горелый достал ключи.
Неожиданно дверь распахнулась, и Лида увидела загорелую молодую женщину с вытатуированными бровями, накачанной фитнесом фигурой и большой грудью, обтянутой домашним велюровым джемпером.
– Здравствуйте! Да у нас здесь гости! – бодро констатировала женщина. Бриллианты, унизывающие уши и пальцы, метнули сноп разноцветных искр.
– Мама! – радостно вскрикнул Захар.
Лида закусила губы.
– Привет-привет! – ответила женщина и громко сообщила в прижатый к уху мобильник: – Солнце, погоди секунду!
– Кажется, мы договаривались… – начал Горелый.
– Имею я право зайти к своему ребенку?
– Ты же в Снегирях!
«Снегири… Кажется, в тот вечер Захарка тоже упоминал снегирей, – припомнила Лида. – И про Управление делами президента. Вот, значит, как выглядят дамы, приближенные к власти. Эффектная…»
– Познакомься, это Лидия, моя будущая жена, – с места в карьер сообщил Евгений.
Лида страдальчески нахмурилась.
«Я никогда не буду его женой… И не родится у нас дочка. И никто не будет дразнить ее «гречкой горелой». И мы не умрем в один день и час. И не будет шуметь над нами дождь, и…»
Женщина подняла брови и сообщила в мобильник:
– Солнце, я перезвоню: кажется, мой муж привел свою будущую жену. Почему я должна переживать? Ты же знаешь, я демократична и толерантна! По-моему, девушка очень милая. Все, целую!
Затем быстро оглядела Лиду и повеселела: тощая, груди нет, уши как у мыши летучей, бледная, даже сквозь тональный крем синевой отливает. А имя-то: Лидия!
– Очень приятно, Наталья, – приободрившись, весело сообщила бывшая. – Мне действительно очень приятно принимать в своем доме
– Во-первых, это не твой дом.
– Не придирайся к словам!
– Во-вторых, я не просил волноваться за меня!
– Лидия, ваш кавалер – страшный зануда. Вы еще с ним нахлебаетесь! – погрозила пальцем Наталья.
– Мама, папа, не ругайтесь, – жалобно попросил Захар.
– Мы не ругаемся, сынок, просто громко разговариваем.
– Лидия, проходите, что вы, как чужая? Насколько я понимаю, теперь этот дом ваш. На свадьбу пригласите?
Лида болезненно поглядела на Евгения.
«Сказать, что свадьбы не будет? Здесь, сейчас, при жене?» – подумала Лида, натужно улыбнулась и выдавила:
– Конечно, пригласим. Ведь вы мама Захара.
– Я очень хочу, чтобы Жека был счастлив! – азартно сообщила женщина. – Уверена, с вами ему будет замечательно. Девушка вы, судя по всему, домашняя, спокойная. Курите? Можете не отвечать – нет.
Горелый взял из рук Лиды пуховик, со вздохом поглядел на бывшую, скомандовал:
– Кончаем болтать, давайте ужинать! Но сперва Лиде квартиру покажем.
У Лиды ослабели ноги, по рукам пробежали мурашки.
«А вдруг это окажется не та квартира…» – мелькнула глупая надежда.
– Здесь у нас гостевой санузел, кладовая с гардеробной… – по очереди дотрагивался до выключателей Евгений.
Наталья подхватила Лиду за локоть, развернула к коридору с крошечными лампочками на потолке, ярко освещенному подсветкой стеклянных витрин.
Они прошли мимо сияющих за стеклами безделушек, картин, статуэток, коридор сделал поворот, Лида на секунду зажмурилась, открыла глаза и увидела два полукруга кресел: кремовое в стиле ар-деко, алое а-ля Людовик, бело-золотое рококо, кожаное сталинское, в стиле шестидесятых годов двадцатого века, поп-арт – почти царский трон, обтянутый тканью с портретами Микки-Мауса.
На мгновение тогдашняя и теперешняя Лида стали двоими разными людьми.
Та, что стояла в холле сейчас, словно видела со стороны очень похожую на себя девушку в нелепом, свисающем набок берете, с изумрудной помадой на губах и малиновыми тенями на веках, но не была ею.
– Здесь у нас кинозал, – сообщила Наталья.
– Слушай, ты, может, лучше ужин приготовишь? – бесцеремонно приказал Горелый.
– Мешаю? Да ладно… Впрочем, ребенок, наверное, тоже голодный. Ребенок, пошли на кухню! – позвала бывшая.
– Здесь – кабинет, – продолжил экскурсию Евгений.
Лида вошла на негнущихся ногах и обвела комнату взглядом.
С того вечера здесь ничего не изменилось, да и что могло стать по-другому?
Девушка, как завороженная, подошла к письменному столу и посмотрела на ручку выдвижного ящика.