Мемуары рядового инквизитора. Экзамен для недоучки

Романова Галина Львовна

– А зачем нам азимут? – парни поголовно вытянули шеи.

– Значит, не знаете, – констатировал я.

– Почему? Знаем. Второй этаж по главной лестнице, потом оттуда сразу направо. Пройти под лестницей, ведущей на третий этаж, свернуть к боковым дверям и дальше по коридору до конца. Только осторожнее – там еще рядом лестница, по которой можно напрямик, минуя второй этаж…

На говоруна зашикали со всех сторон – мол, кто ты такой, что выдаешь врагу наши военные тайны? Студенты посматривали на меня косо. Если бы не балахон инквизитора, возможно, меня бы уже били.

А я смотрел на этих парней

не старше двадцати одного года и в душе им завидовал. У них еще все было впереди. Последние учебные дни полны лихорадочного ожидания перемен. Потом экзамены, которые кто-то из доморощенных бардов обозвал «маленькой смертью». Дескать, умирая от страха во время экзамена и воскресая после того, как экзамен сдан, ты в полной мере ощущаешь себя некромантом. И тот, кто на экзамене не умирал, тот самозванец и дурак.

Эх, знал бы автор этой песни, что твой первый экзамен вовсе не в аудитории под прицелом пристальных взглядов всей комиссии. Самый первый экзамен ты сдаешь всегда «в поле», сиречь, на практике, когда убиваешь нечисть или упокоивая нежить. Им еще предстоит встреча с настоящими, не книжными чудовищами. И хорошо, если рядом в этот момент будет старший товарищ. Он поможет, подскажет, прикроет твою задницу, если что-то пойдет не так. Именно старший по званию распределял, кому какой работой заниматься, кто станется сочинять отчеты, кто собирать у населения информацию об убиенной твари. Это тяжело, не спорю, но ведь в большинстве случаев на младшего помощника и взваливается вся эта бумажная работа, волокита и общение с представителями знати.

Кивнув студентам, пошел искать экзаменационный зал.

Здесь тоже ничего не изменилось. Те же стены. Те же надписи на них и выразительные царапины на полу – то ли от когтей, то ли просто мебелью поцарапали. Та же мебель, кстати сказать. Не изменилось ничего. Приятно, что в жизни есть хоть какая-то стабильность.

Что ж, отсюда и буду наблюдать, прикидывать, делать выводы. Их пятьдесят восемь человек, не считая алхимиков, боевых магов и ветеринаров. Немалое количество молодых специалистов, учитывая нынешнее положение дел.

Она проскользнула в аудиторию бочком, остановилась в дверях, окинув взором комиссию – профессоров, представителя гильдии и вашего покорного слугу, который скромно сидел в сторонке. Первая девушка за сегодняшний день. Их и без того мало поступает учиться на некроманток, но до последнего курса дотягивают единицы. Многие уходят, не выдержав ночных дежурств в городском морге, на кладбище или в склепах. Других отпугивают не вовремя ожившие мертвецы. Третьи выскакивают замуж. Лично я знал только двоих некроманток, которые ухитрились получить диплом – это некая Богна Вжик из Гнезно и Марджет-Дорис Крама, моя бывшая практикантка. А эта, выходит, третья. Ну-ну, посмотрим!

Наши взгляды встретились, и девушка неожиданно подмигнула, при этом выразительно затрепетав ресницами.

«А ты ничего, хоть и инквизитор, – читалось у нее на лице. – Молодой, красивый… Что вы делаете сегодня вечером?»

«Пою в церковном хоре мальчиков первым голосом», – почему-то захотелось ответить мне. Не то, чтобы меня не интересовали красивые девушки, но я женатый человек. И, кроме того, пришел сюда не потому, что делать нечего.

– Как ваше имя?

Девушка улыбнулась, демонстрируя зубы, и замахала ресницами еще выразительнее. И почему все красавицы думают одинаково – мол, если спросил имя, то уже и на остальное готов? А если это просто формальность? Внешне, кстати, она была… ну, не явно не первая красавица. Вторая или третья. Уж поверьте человеку, который часто сталкивался с женщинами и знает, что говорит. Леди Гемма Байт, Руна Беркана, Анита Гневеш-Мас, не говоря уж о моей жене…

– Исмираль Пинк, – ответила она. – Но можно просто Мира.

– Берите билет.

Она, наверное, обиделась, что не последовало продолжения – мол, меня зовут Згаш, можно просто Згашик, а где вы живете, а это правда, что там самые красивые девушки, что вы делаете сегодня вечером и так далее… Но быстро взяла себя в руки и грациозно проплыла к столу – мол, смотри, мне скрывать нечего! – вытянула типовой листочек, вчиталась в несколько строк…

И я понял, что ответа она не знает. У девицы на миг стало такое лицо…

– Что у вас там? – пришел ей на помощь.

– Э-э… классификация видов нежити по Мартиану Хорватскому.

Ага, помню. Это та самая, которая произвела фурор – мол, упыри и вампиры суть одно и то же, а вот берегини, русалки, водяницы и мавки – это разные виды и даже роды нежити. Кикиморы же бывают домовые, лесные и болотные и относятся к нелюдям, то есть, способны размножаться и даже вроде бы как производить плодовитое потомство, но только с представителями других видов – домовые, лешие, болотники… Ну, и так далее. Не так уж сложно перестроиться, если прежняя классификация, называемая ныне «фольклорной», от зубов отскакивает.

– Готовиться будете? – подал голос один из профессоров. Между прочим, он еще у меня нежитеведение преподавал. И как же он нас мурыжил этим Мартианом Хорватским! Вспомнить жутко. То есть, сначала он заставил нас выучить назубок старую классификацию, потом несколько лекций подряд объяснял, что в ней неправильно и только после этого стал переучивать «на-хорватский». А если учесть, что и старая, «мифологическая», классификация имела свою предшественницу, которую тоже надо было знать… Но простите, отвлекся.

– Вам надо время на подготовку?

– Э-э, – Исмираль Пинк еще раз посмотрела на билет, словно надеялась отыскать ответ на вопрос там.

– Думаю, не стоит, – подал голос мстительный я. – Классификация «по Хорватскому» уже принята несколько лет тому назад. И ее должны знать все, от преподавателя, до студента. Хотя, не исключено, что в провинции до сих пор ее не применяют.

– Э-э, – девушка посмотрела на меня внимательно, как будто надеялась, что я сейчас продолжу разговор и дам ей шанс.

– И все-таки, – профессор нежитеведения явно решил прийти на помощь студентке, – думаю, стоит дать слушательнице Пинк хотя бы десять минут.

– Да хоть все пятнадцать, – кивнул я. Что-то мне подсказывало, что оно того стоит.

Девушка поняла все по-своему. Ее ответный взгляд был полон странной смеси страха и благодарности. Четверть часа на подготовку – королевский подарок, но что за этим последует?

– Может быть, пока она думает, пригласить кого-нибудь еще?

– Как вам угодно.