Мемуары Ведьмы
Шрифт:
Бабушка сидела на уютной скамье у окна и в свете ночной лампы плела из шерстяных красных ниток какой-то узор. Я подошла к ней, и, спустив подушку на пол, села у ног. Мне совсем не нравилось, что в этой ситуации самым плохим персонажем становилась я сама, приведя призрак в деревню. Поэтому я решила поговорить о самом призраке, убедив себя и других в обратном.
– Почему душа этой девушки выглядит так устрашающе? – завела тему я. Это не было вопросом, на который мне нужно было обязательно получить ответ, но это было оправдание моим действиям. Где-то в моём сознании было твердое убеждение, что все призраки страшные.
– Душа, искривленная предательством, именно так и выглядит. У девушки нет больше ее прекрасного тела, которое способно скрыть истинные изменения души, принесенные болью измены. Теперь она выглядит именно так, в каком душевном состоянии покинула наш мир.
– Значит, она не была хорошим
– Я никогда не учила тебя делить людей на плохих и хороших,– резко отодвинувшись телом в сторону, взглянула на меня бабушка,– но мы способны сделать кого-то плохим, стараясь показать себя в лучшем свете. Стало быть, ты винишь себя за что-то?
Одним махом все карты были раскрыты, и мне только оставалось сознаться.
– Я нарушила твои указания и привела призрак в деревню, который что-то сделал с бедным Шерифом, – протараторила я.
– Не волнуйся, рано или поздно кто-то бы привел ее сюда. А Шериф просто испугался и убежал, я уверена, он жив и возможно даже вскоре вернется обратно. Меня больше волнует другое! Если призрак дотронулся до человека, то это значит,– тут бабушка выдержала паузу, что б видимо нагнать страх на меня и принудить к послушанию в будущем, – Тогда это значит, что призрак наделил человека силой, и теперь тебе лишь достаточно получить знания, что б стать хорошей ведьмой. Однако какой путь ты выберешь, решать только тебе. Люди с силой, но без знаний часто выбирают ложный путь.
Благодаря этому разговору я моя совесть совсем перестала меня грызть, но появилось много других вопросов. Уже лежа в кровати, я повторяла в голове слова бабушки про силу и даже пыталась как-то почувствовать ее в себе. Видимо, в этих попытках аккумулировать свою свежеприобретенную сверхсилу, я незаметно для себя уснула.
Только бабушка испекла утренние блины, и мы сели завтракать, как в нашу дверь постучали. Бабушка открыла, и я услышала встревоженный женский голос.
Глава 2
Наш дом был известен на селе, как дом ведуньи, и многие односельчане приходили сюда за бабушкиным советом, а иногда за лечением и настоящей помощью. Женщина прошла к нам за стол, и дедушка налил ей кружку чая. Это была жена того самого горе жениха, который очаровал утопленницу, а после бросил. Она, тараторя, принялась рассказывать нам свою ночную историю, от которой у меня снова забегали мурашки по коже.
Ночь сразу после полуночи она проснулась от каких-то звуков за окном. Повернув голову, женщина обнаружила, что мужа рядом нет. Она встала и прошлась по тускло освещенному дому. Выйдя в зал, она обнаружила своего мужа, ровно стоящего у окна.
– Он словно оловянный солдатик стоял там и смотрел в одну точку, а за окном я увидела что-то белое. Оно маячило то в одном окне, то в другом. От этого движения был слышен шелест кустов под нашими окнами, и порой тихое постукивание в стекло. Муж стоял не моргая, было видно, что он что-то увидел такое, что повергло его в настоящий физический ступор. Я металась от окна к окну и пыталась рассмотреть, кто там такой смелый бродит и пугает нас. Но это нельзя было назвать обычным словом «бродит». Это существо перемещалось необыкновенно легко и быстро. Шагов не было слышно, лишь иногда шуршание зелени. Создавалось впечатление, что оно летает по воздуху, слегка касаясь земли. И я тоже на мгновение окаменела от ужаса, но мне совсем не хотелось впускать в себя страх. Всеми силами я убедила себя, что кто-то разыгрывает нас, и хочет напугать. Наконец, устав от этой игры в прятки, я открыла окно и закричала: «Кто там ходит? Выходи уже, разберемся!» Вдруг совершенно внезапно меня кто-то невидимый жестоко схватил за волосы и вытянул из окна по пояс. Я пыталась освободиться от хватки, но все мои махи рук вокруг волос проходили по воздуху, без каких либо препятствий. Вдруг, прямо перед моими глазами возникло чье-то лицо из белого дыма с двумя огромными черными дырам вместо глаз. Я пыталась кричать, но из моего горла ничего не вырывалось кроме шипения. Не знаю, сколько это продолжалось, но вдруг все утихло. Я упала на подоконник, а затем сползла обессиленная на пол. Меня трясло то ли от холода, то ли от приступа жара, но я не могла заставить свое тело слушаться и прекратить дрожать, как осиновый лист. В полном шоке я повернулась к мужу, но его уже не было в комнате. Я собралась с силами и выползла в коридор, где он стоял, как зомби, напротив входной двери. Я опять попыталась кричать, но снова не смогла. Мое горло было чем-то сдавленно, а все звуки, которые я пыталась произвести сходились лишь к змеиному шипению. Ничего кроме этого хрипа я не могла из себя извлечь. Муж стоял неподвижно, а за дверью кто-то скребся и говорил моим собственным голосом «впусти меня, впусти меня…» Это было дико и неописуемо страшно – слышать свой голос за закрытой дверью. Я сама, словно зомби, застыла, таращась на дверь. И только успела заметить, как муж уже потянулся открыть ее. Я собралась с силами и напала на него. Обхватив его руки, я всем своим телом повалила довольно высокого мужчину на пол. Тут он стал вырываться, и так мы проборолись до первого крика петуха. Затем все стихло, и муж совсем успокоился. Вскоре я снова смогла говорить. Подняв его с пола, я отвела его в спальню и уложила в кровать. Сейчас он спит. Я ни о чем не успела его расспросить, но если такое повториться опять, даже не знаю, как пережить следующую ночь, – не сделав ни одного глотка чая, закончила свой рассказ она.
Этот рассказ привел меня в физический ступор, я прекрасно понимала о каких глазах, как черные дыры, шла речь. Я не могла заставить себя съесть завтрак, словно ком застрял в моем горле, вдобавок бабушка то и дело поглядывала на меня. Дед привык к таким посетителям, и рано удалился со своим завтраком и стопкой газет в сад. Бабушка сделала несколько глотков чая и сказала, что впускать призрак, разумеется, нельзя. Так же она, казалось, была сильно удивлена такой силе и агрессии ночной гостьи. Она сказала женщине зайти к нам еще раз вечером. Бабушка собиралась приготовить магический оберег, который необходимо будет поместить под порог дома с наружной стороны. То есть поднять доски и вложить внутрь дома на уровне дверного проема.
В три часа по полудню мы с бабушкой спустились в погреб. Наш погреб под полом в кухне был совершенно таинственным местом. Я всегда с большим воодушевлением спускалась туда и рассматривала, словно в музее, аккуратно разложенные, развешанные и расставленные среди закаток и варений магические предметы. В эти часы в погреб попадали мягкие солнечные лучи, когда тяжелая дверь в полу открывалась, и малиновое варенье начинало светиться изнутри насыщенным бордово-алым цветом. Банки со сливовым на просвет давали невероятно красивый и глубокий фиолетовый цвет. Между банками висели перемотанные тонкой бечевкой кустики с сухими травами, которые тоже в зависимости от семейства и степени засушки приобретали различные оттенки от припылено-зеленого до темно-зеленого цвета. Всё это буйство красок открывалось моему взору, только я попадала в погреб, и мне всегда было слишком мало времени н изучение там всех предметов. Чуть поодаль от входа и дневного света находились полки с кристаллами. Их было очень много, разных размеров, цветов и назначений. Я знала, что некоторые из них даже измельчались в пыль и добавлялись в колдовское питье. Полки с ними выглядели потрясающе красиво, на них никогда не попадали солнечные лучи, но они всё равно блестели невероятными искрами света. Я не в первый раз застыла перед ними, ловя их разноцветные переливы, как бабушка похлопала меня по плечу, нам надо было подниматься обратно. Я ловко развернулась в тесной комнате и увидела у нее в медной миске тонкие веточки трав. Некоторые из них были невероятно длинными и напоминали обрывки лиан, о которых я знала по картинкам в атласе мира. Однако на бабушкиных лианах виднелись мелкие шипы и красные ягодки. Мы поднялись из погреба, и яркое солнце слегка ослепило меня. Бабушка отдала мне свой начищенный медный тазик и захлопнула толстую деревянную крышку в полу.
Затем, уже на кухне, уютно усевшись в лучах летнего солнца, бабушка стала плести из них человека. Туго стягивая все прутья, у нее в руках получился коричнево-зеленый человек довольно искусного плетения. Она вставила два красных глаза из рябины в его лицо и заговором приказала никого неживого не впускать в дом, никого живого не выпускать из дома, коль тот спешит навстречу смерти своей. Все заговоры она говорила на колдовском языке, который был мне не понятен, но если я интересовалась о чем то или иное заклинание, то бабушка мне всегда предоставляла точный или приблизительный перевод, произнесенных ею слов.
Вечером женщина явилась за оберегом и, с некоторым пренебрежением покрутив плетеного человечка в руках, поблагодарила бабушку и удалилась.
Я провела на веранде весь вечер, и даже, когда стемнело, мне не хотелось заходить в дом. Я прислушивалась и присматривалась, пытаясь понять, покинул ли призрак нашу деревню. Перед нашим домом открывался изумительный и так мною любимый вид. Довольно уютное поле с полевыми травами и цветами, за которым красовался величественный хвойно-синий лес. Этот пейзаж в любое время потрясал воображение своей красотой, и сейчас на закате поле играло красками синих цветов, которые возвышались над травами, словно свечки. Вдруг я заметила, как травы в некотором месте раздвигаются, и синие свечки цветов колышутся из стороны в сторону от чьего-то прикосновения. Я привстала, с любопытством разглядывая поле. Тут я увидела знакомые серо-коричневые бархатные ушки Шерифа. Я с ликованием вскочила и понеслась к нему на встречу. Пес, услышав мои восторженные крики, тоже прибавил ходу, и мы встретились на обочине дороги, разделяющей наш дом и поле. Я была так счастлива, что пропавшая собака нашлась, что мне показалось это знаком благополучной концовки истории с призраком, хотя на самом деле все еще только начиналось.