Men na guil edwen
Шрифт:
Кили чувствовал, что теряет связь с миром. Он перестал ощущать реальность. Двалин, Тауриэль, Вороний Пик… Где он, какое сейчас время года. Все стало абстрактным. Сердце давно перестало биться о ребра, он тихо и редко отдавалось где-то глубоко внутри. Живот скрутило, а ноги стали ватными. Грудную клетку пронзила такая боль, что если бы в него одновременно вонзились сотни моргульских стрел, было бы куда легче, чем сейчас. Крик вырвался против его воли. Крик, полный отчаянья и горечи. Кили упал на колени.
Тауриэль кинулась к нему. Вдвоем с Двалином
Снова, на этот раз уже совсем близко, послышался голос Леголаса.
— Тауриэль, — хриплым голосом просипел Кили. — Возвращайся домой… Я… я должен их похоронить. Достойно проводить в последний путь к покоям Махала.
— Никуда я не пойду, — упрямо ответила эльфийка. — Я буду рядом, Кили. Я буду с тобой в этот трудный час. Я не…
— Тауриэль, — Леголас, наконец-то, нашел ее.
Наткнувшись на столь необычную компанию своей сестры, он запнулся.
— Леголас, я не пойду домой, — твердо сказала Тауриэль. — Передай отцу…
— Тауриэль, — прервал ее принц. — Le baur noss. Nana… Cuil-he (Ты нужна дома. Мама… Она жива).
Тауриэль во все глаза уставилась на брата, пораженная новостью. Что за шутки?
— Nana dangen ir nin na-racharan idhrinn (Мама погибла, когда мне и двухсот лет не было)! — яростно возразила она.
Леголас мягко отвел сестру от гномов:
— He ron u-tuv, he gwanna (Ее тела никто не нашел, она исчезла), — тихо возразил он. — Nana tog taduil herth. He ind artha esgal mor. Tauriel, le si baur noss (Мама привела вторую армию. Ее душа за завесой тьмы. Тауриэль, ты сейчас очень нужна своей семье).
Тауриэль смотрела в потемневшие от волнения глаза Леголаса. Мама… Восемь веков дочь Трандуила считала ее погибшей, она справилась со своими чувствами, приняла ее смерть, решив для себя, что мама в чертогах Мандоса, и ей там хорошо. Когда ее не стало Тауриэль было два века, всего лишь пара мгновений по эльфийским меркам. Маленькая девочка решила, что мама среди звезд на небесах. Она смотрит оттуда и улыбается белоснежным и чистым светом. Поэтому Тауриэль так любила гулять под звездами, уходить к Сумеречным горам и разговаривать с мамой. А теперь, оказывается, ее мама все это время была под гнетом тьмы и страданий. Глаза эльфийки увлажнились.
Леголас обнял сестру и погладил ее по голове.
— Кили, — Тауриэль подошла к гному, который удивленно смотрел на двух эльфов, разговаривающих на непонятном ему языке. — Мне сейчас обязательно нужно отправиться домой, прости меня. Но я обещаю, что мы еще встретимся, совсем скоро…
— Все в порядке? — медленно спросил Кили, метнув острый взгляд на Леголаса. Уж очень гному не понравилось, что тот довел Тауриэль до слез.
— Да, — эльфийка вымученно улыбнулась. — Кили, держись. Я обязательно вернусь, — с этими словами, она наклонилась и поцеловала гнома. Поцелуй вышел нежным и чувственным, хоть вкус его был соленым от слез.
***
Оставив Двалина самому найти тело Фили, Лириан со всего духу побежала в Дейл, где со слов гнома последний раз видели Бофура. Бежать было тяжело, дыхание часто сбивалось, спина отзывалась болью на каждый вздох. В городе царила угрюмая тишина. Победа не принесла радости. Люди, гномы, эльфы собирали павших и уносили тяжелораненых к лекарям. Всюду была кровь: бордовая, красная, черная. Лириан поскользнулась на застывшей лужице, едва не упав. Она врезалась плечом в каменную стену дома и застонала от боли.
Продолжив путь, девушка выискивала среди гномов шапку-ушанку. Она надеялась, что не увидит Бофура среди тех, кого уносили на носилках или, тем более, без них… И вот, среди наброшенных досок, за перевернутой телегой, Лириан заметила шапку, одиноко валявшуюся на земле. Она подобрала с земли головной убор. На душе стало не хорошо. Сколько еще боли ей придется вынести в этом путешествии? Она сделала шаг, завернув за угол и оказавшись на соседней улице, разрушенной едва ли не до основания.
— Лириан? — услышала она знакомый голос.
Девушка обернулась. Присаживаясь рядом с ним, слишком рано и слишком весело произнеся:
— Я так рада, что ты жив!
Бофур угрюмо покивал. Он попытался выдавить улыбку или хоть что-то, означавшее, что гном тоже рад видеть Лириан живой и невредимой. Бофур сидел на коленях перед чьим-то маленьким телом. Девушка перевела взгляд и с ужасом увидела золотистые волосы, раскинутые вокруг изувеченного тела маленькой храброй гномихи.
— О, Эру… Налона, — прошептала Лириан.
— Я так хотел уговорить ее поехать с нами в Эребор, — тихо произнес Бофур. — Вернуться домой. Чуть больше настойчивости и она была бы жива. Это я виноват! — Бофур стукнул кулаком по своей коленке.
— Нет, Бофур, вовсе нет, — Лириан приобняла гнома за плечи. — Налона помогала в городе. Она осматривала раненых, спасала маленьких детей. Такая храбрая, она точно не стала бы отсиживаться за стенами Эребора.
— Я бы не пустил, — отчаянно возразил Бофур.
— Бофур, мы не в силах защитить всех близких, — с сожалением произнесла Лириан. — Налона сейчас со своей семьей, в покоях Махала. Они вместе будут ждать последнего дня Арды, — она крепче прижала к себе Бофура.
Бофур молчал, уткнувшись в плечо Лириан. Он не поднимал темно-оливковых глаз, не плакал. Он переживал утрату где-то в глубине души. Бофур оставлял лучшие воспоминания о той, кого встретил всего несколько суток назад. О той, к которой успел привязаться.
***
Гэндальф решительно направлялся к воротам Эребора, когда ему навстречу вышла Лириан, сопровождаемая Бофуром, который нес на руках тело Налоны.
— Принцесса, — усмехнулся в бороду волшебник.
Лириан одарила мага быстрой сдержанной улыбкой. Гэндальф, нахмурив брови, кивнул на Бофура.
— Это Налона, — тихо пояснила девушка.
— Она дочь Солдрина Рукотворца, — гордо добавил Бофур. — Эребор и ее дом. Я хочу предать ее земле дома.
Гэндальф одобрительно покивал: