Men na guil edwen
Шрифт:
Ее волосы развевались на ветру, радостная улыбка ослепительно блестела на солнце. Элронд поймал ее в объятия, крепко прижав дочь к своей груди. Она обхватила его жесткие доспехи на спине и прижалась щекой к холодной стали на груди. Эльф даже сквозь доспехи чувствовал, как часто бьется сердечко его дочери.
— Папа, — прошептала Лириан и подняла зеленые глаза, наполненные слезами. — Я так виновата перед тобой. Прости, что я ушла, — девушка всхлипнула, — ничего тебе не сказав. Не попрощалась с тобой… Ведь если бы я…
— Тш-ш-ш, Лириан, дитя мое, успокойся, — Элронд вытер слезу, шаловливо сбежавшую по щеке дочери. — Главное, ты жива и невредима.
—
— Злюсь, — ответил Элронд. — И всегда буду злиться, когда ты будешь поступать не так, как я хочу. Потому что я твой отец: я обязан заботиться о тебе и мне всегда будет казаться, что я знаю лучше. И зачастую так оно и будет. Но ты все равно будешь поступать по-своему, потому что это твоя жизнь, и ты ее хозяйка.
Лириан смотрела в светлые серые глаза отца и не скрывала удивления от его слов. Элронд никогда не повышал на нее голос и сейчас он говорил абсолютно спокойно, совершенно не выдавая гнева, если такой и был.
— Я больше никогда не уйду, папа, — произнесла Лириан. — Без твоего ведома, — добавила она.
— А я уж понадеялся, ты скажешь «без разрешения», — улыбнулся Элронд, чьи глаза искрились лаской.
— Ni meletha-le, ada (Я люблю тебя, папа), — прошептала Лириан, снова прижавшись к его груди.
— Ar ni meletha-le, nin elloth (А я люблю тебя, мой цветочек), — Элронд снова прижал дочь к себе и нежно поцеловал ее в макушку. — Thalio-cuil (Больше жизни), — прошептал он.
***
Изрядно уменьшившаяся армия Трандуила перешла границу Лесного Королевства и направилась прямиком ко дворцу. Сегодня впервые за несколько дней наконец светило солнце, небо лишь изредка пересекалось редкими пушистыми медленными облаками.
Тауриэль всю дорогу нервно и со страхом поглядывала на мать. Когда Леголас подвел ее к телеге еще тогда, в Дейле, в первое мгновение девушка застыла словно камень. Она не могла себя заставить подойти к той, которая лежала перед ней на деревянных досках. Тауриэль была совсем юной, когда мамы не стало, и последнее что она помнила — тепло маминых рук, обнимающих ее на прощание, сладковатый запах ее волос, щекотавших лицо принцессы, ласковый тихий голос. Она помнила заботливую и нежную эльфийку, безумно любящую свое дитя. Эта холодная женщина, которая лежала сейчас перед ней, была совсем другой — враждебно настроенной, ледяной. Совершенно не похожей на маму.
Пару раз Анариэль приходила в себя и Трандуилу приходилось с боем поить жену замоченной в воде мелиссой, которую Тауриэль собирала по дороге. Успокаивающая трава ослабевала деву и эльфы вязали ее по рукам и ногам. Для юной Тауриэль это было страшное зрелище. Да что там говорить, Леголас, проживший почти три тысячи лет, тоже не был готов к тому, что увидел. Анариэль шипела и вырывалась, волосы яростно взвивались пламенем на ветру. Глаза черней незримой пустоты пещер сверкали в злобе и жажде мщения тем, кто схватил ее.
Леголас ехал на Эйере позади семьи, его уже второй день беспокоило то, что он ушел, так и не попрощавшись с дочерью Элронда. Он был уверен — Гэндальф передаст послание, и надеялся, что Лириан поймет и не будет в обиде. Принц покачал головой. За последние несколько дней, жизнь сильно изменила сына Трандуила. После того, как его мать исчезла в горах Ангмара и Леголас наблюдал, как его отец, каждый день живя в своем собственном аду, медленно, но верно шел ко дну, юный принц закрылся в себе. Он не подпускал к сердцу никого, кроме сестры и ни с кем желал душевной близости. У него были отношения, принц умел красиво ухаживать и знал, что нужно всем придворным эльфийкам его королевства. Но Леголас не хотел любви. Потому что знал — любовь терять больнее всего. Он не хотел подвергать свое сердце или сердце избранницы таким страданиям. Его отец выбрался из пучины горести и скорби спустя очень долгое время. Нет, даже не выбрался — глубоко внутри Трандуил все равно страдал, и его сердце изнывало от боли утраты любимой женщины. Поэтому отношения Леголаса не были похожи на любовь. Принц приходил, когда хотел, и точно так же уходил, не задумываясь о том, что возможно, девушке хотелось бы провести с ним еще хоть немного времени. Ему было неприятно от осознания того, что он не сможет подарить эльфийке те чувства, которые она хотела бы видеть в его глазах. Однако ни одна из них не могла вызвать трепет в его сердце, не могла стать центром его вселенной. Леголас быстро и легко забывал каждую девушку, не зависимо от того, сколько он с ней был: пару лун или несколько лет.
А сейчас ему не давало покоя, что Лириан могла расстроиться, обидеться или что он мог сделать ей неприятно. Леголасу вдруг стало очень важно, чтобы ее милое лицо, по которому он уже начал скучать, не лишилось очаровательной улыбки на ее таких нежных и безумно горячих губах.
О, Эру, что эта юная принцесса сделала с ним?!
Принц медленно вел коня, а в голове крутились воспоминания об Эсгароте. О том, как он лежал рядом с Лириан, согревая ее маленькое тело своим теплом. Их близость вызывала не только бурную реакцию его тела, но и приносила умиротворение, спокойствие и чувство безграничной нежности к юной принцессе.
От размышлений Леголаса оторвал внезапно появившийся Радагаст на санях, запряженных знаменитыми роскобельскими кроликами.
— Айвендиль, — медленно произнес Трандуил.
— Владыка! — Радагаст торопливо спрыгнул с саней. — Гэндальф сказал, я нужен тебе.
Трандуил спешился:
— Моя жена подверглась воздействию темных чар. И теперь нам нужно зелье. Митрандир сказал, ты можешь помочь.
Радагаст переминался с ноги на ногу, крутя в руках посох и, почему-то, поглядывая на своих кроликов, с упоением жующих траву по краям тропы. Наконец он вскинул свою голову на короля:
— Могу я осмотреть ее?
Трандуил проводил Радагаста к телеге, на которой лежала Анариэль. Опоенная травами, она медленно вращала головой, глаза были слегка приоткрыты, дева явно не понимала, что происходит и где она находится. Казалось, ей, такой слабой, не нужны были путы, но Трандуил велел оставить их, поскольку Анариэль могла в любой момент прийти в себя и обрушить свой гнев на тех, кто лишил ее свободы.
Радагаст ловко запрыгнул в телегу и с ног до головы осмотрел Анариэль. После чего взял свой посох и вынул вставленный на конце синий камень. Волшебник подполз к голове эльфийки и приложил камень ко лбу королевы. Камень в миг почернел. Радагаст тут же одернул руку.
— Я привезу зелье через два, — сообщил он Трандуилу, запрыгивая в сани.
***
Гномы Эребора с почетом приняли в гостях Лорда Элронда. И как ни уговаривали его, но Владыка Имладриса пожелал немедля отправится в путь.
Гэндальф рассказал Элронду о беде, которая случилась с женой лесного короля, неожиданно обнаруженной во главе войска темных сил. Мудрый эльф был известен во всем Средиземье своими умениями искусного целителя.Трандуилу была необходима его помощь.
— Да будет так, — сказал Элронд волшебнику. — Мы вернемся домой через владения Лесного короля, и я сделаю все, что в моих силах. Но выступаем мы немедленно.