Men na guil edwen
Шрифт:
— Так и знал, что найду тебя тут, — сказал он.
— Я люблю это место, — отозвалась Тауриэль.
— С самого детства, — подтвердил Леголас. — Я не видел тебя утром в трапезной. Ты мало ешь…
— Я не хочу, — покачала та головой.
— Так нельзя, нужно питаться. Будет очень печально, если к маминому возвращению ты исчезнешь.
Тауриэль взглянула на Леголаса, который сидел в позе лотоса возле нее. Ее зеленые глаза наполнились слезами.
— Ты думаешь, она вернется? Когда-нибудь? Думаешь, надежда есть? — спросила она.
— Конечно, — без тени сомнений ответил Леголас.
— Ты был
— Да, только что. Пока все по-прежнему.
Тауриэль вздохнула. Леголас подвинулся поближе к сестре и обнял ее.
— Она вернется, Тауриэль. Это же мама, она нас любит и обязательно вернется к нам.
— Но зло сильнее нас, — сказала Тауриэль. — Зло не умеет любить, в этом его преимущество.
— В этом его недостаток, — не согласился Леголас. — Любовь сильнее всего на свете. Это самое сильное чувство. Любовь заставляет людей сражаться. Заставляет идти на подвиги. Заставляет делать невозможные вещи.
Леголас думал о том, что любовь его родителей стала для него чем-то идеальным. Идеальные чувства. До того, как мама исчезла, он смотрел на них и понимал, что хочет именно такой любви. Либо такой, либо никакой, но только не меньше, не вполовину, и никак иначе. Но увидев, что потеря такой любви сотворила с его отцом, принц добровольно отказался от чувств. И не смотря на это, он верил, что это самая большая сила в мире. Сила, которая приносит, к сожалению, в равной степени и счастье и боль. Но только эта сила может победить зло.
Думая об этом, Леголас вдруг вспомнил слова Лириан: «Я никогда не любила. Вот чтобы по-настоящему. И, конечно, всем хочется такой любви, о которой рассказывают в сказках или сочиняют песни. И кто-то в конце концов остается в одиночестве с болью в сердце. Но лучше познать что это такое, нежели никогда не чувствовать любви», сказанные ею во время их маленькой прогулки под звездами. Перед глазами эльфа была радостная улыбка юной эльфийки. Подумать только, впервые за столько десятков лет именно Лириан, молодая, не видевшая еще жизни эльфийка заставила его вздохнуть полной грудью, позабыть на время тоску. Почувствовать себя счастливым, сидя на кургане под звездным небом и просто слушать ее голос, болтающий обо всем на свете. Она говорила без умолку и смеялась над собственной болтливостью. Но не переставала говорить, и это не раздражало его, любившего тишину и покой. Это заставляло его хотеть растянуть ту ночь до бесконечности. Из головы не выходили каждые минуты тех дней, что они провели вместе. Он осознал, что начал чувствовать что-то такое, чего никогда не испытывал раньше. И сейчас, когда она была от него за несколько сотен миль, он вдруг понял, как ему не хватает Лириан. Ее смеха, улыбок, радости от очередного открытия или природного чуда, которое она видела впервые. Ее трепета в сердце по отношению к друзьям. Вкуса ее губ и того, как она отзывалась на его поцелуи.
Леголас крепче обнял сестру, позволил ей уткнутся ему в грудь и выпустить эмоции наружу. Она плакала, ведь ей было так плохо. Она только что оставила Кили, не зная, когда увидит его вновь, а теперь на ее глазах маму снедает зло. А надежда на возвращение столь мала и хрупка.
Трандуил искал детей, чтобы поговорить с ними. Он знал, что с самого детства они любили тэлен высокого дуба. Эльф подошел к тэлену во время речей Леголаса. Мысли короля завертелись в голове вихрем, и он вдруг понял, как можно вернуть Анариэль. Так и не дойдя до детей, он развернулся и ушел.
Король быстрым шагом направился на верхние ярусы, где находился коридор королевских покоев. Восемь веков назад это был просторный светлый коридор, по одну сторону которого располагались светлицы, а по другую были искусно вырезаны большие ставни, которые летом никогда не закрывались. На подоконниках цвели душистые цветы, а по коридору постоянно летали большие голубые бабочки. Сейчас окна были закрыты деревянными ставнями. Они не открывались летом. И цветы на подоконниках не росли. Коридор едва освещался лишь желтым светом от лампад.
Трандуил подошел к дверям светлицы, которая когда-то принадлежала королю и королеве. Они были так счастливы в этих покоях. Каждый дюйм стен был пропитан любовью и счастьем. После исчезновения Анариэль, Трандуил не пожелал оставаться в этих покоях, где все напоминало ему о жене. И он занял другую комнату.
Собравшись с силами, Трандуил отворил двери, со скрипом открывшиеся во внешнюю сторону. Как давно они были заперты, он не мог точно сказать. Это было давно. Очень давно.
Здесь все было как и до того рокового дня. Почти все. Цветы в горшках давно завяли, вьюна, когда-то овивавшего окошки больше не было. Мебель и пол покрывал толстый слой пыли. Когда Трандуил вошел внутрь, большие клубы пыли с пола взлетели в воздух. Огромная кровать с балдахином, резной стол, массивные ночные шторы на окне — все выглядело тусклым и мрачным под серым слоем пыли.
В комнату робко заглянула молоденькая эльфийка:
— Meletyalda, nin ped, ma le anira poita sen idhen (Ваше Величество, мне передали, что вы желаете вымыть эти покои), — она обвела голубыми глазами комнату.
— Ye (Да), — кратко ответил Трандуил. — Ar celeg (И побыстрее).
Оставив комнату на попечение служанки, король спустился к темницам.
— Luivinon, lasta nin canwa (Луивинон, слушай мой приказ), — подошел Трандуил к стражнику у двери, — ortha tirith ar canwa tog-rin ned nin idhen (поднимай стражу и вели перевести королеву в нашу светлицу).
— Dan Hir-nin (Но, милорд), — засомневался Луивинон, — как же королеву удержать наверху? Стража днем и ночью? По периметру?
— Я воздвигну барьер, — лениво ответил Трандуил, словно речь шла об элементарных вещах. — Подлунная завеса сдержит зло. И пока ее душа не вернется к свету, она не выйдет за пределы барьера.
Четыре стражника зашли в темницу, где королева по прежнему прикованная к металлическому столбу, сидела на деревянном покрытии.
— Соскучился, любимый? — спросила она короля ядовитым тоном.
— Я жил без тебя проклятых восемь веков, — ответил Трандуил, стоя в проходе и наблюдая, как дева, чьи руки были скованы в наручниках, пытается подняться. — Проживу еще несколько месяцев, пока твоя светлая душа не соблаговолит вернуться.
— Ее больше нет, Трандуил, — прошипела Анариэль, бессильно упав на пол. — Моя светлая душа давно сгинула во тьме. Она не вернется.
— Посмотрим, — коротко ответил Трандуил.
— Милорд Трандуил, — подошел к королю Ферен. — Позвольте, к вам пожаловал Бард Лучник.