Менестрель идёт по свету
Шрифт:
Так что за шантаж она на парня не злилась, но вот то, что он её перед эльфом подставил… Впрочем, нет – сама виновата, надо было придумать легенду получше. Хотя времени-то было в обрез: эльф ведь и уйти мог, не дождавшись, пока они бы придумывали, что врать. Ладно, как вышло, так вышло. Эльф – лишь временный попутчик, пусть думает что хочет, лишь бы договорённостей придерживался.
Сбежав вниз, Ксан нашла своих попутчиков там же, где оставила – кажется, они даже позы не поменяли за это время. Но самое главное, что сразу её успокоило: они не разговаривали, просто молча друг друга изучали. И если взгляд эльфа был хмурым, то Ксанти на эльфа взирал с неподдельным восторгом – должно быть, тоже впервые вблизи видит. Отчего хмурился Ксантариэль было непонятно – то ли
Когда они вышли, Ксан запоздало задалась вопросом: на чём они поедут?
Эльф успокоил, что за городом их ждёт обоз. Так и оказалось. Вокруг обоза сновали десятки ушастых. Среди своих они не прятались под плащами с капюшонами и Саша с Ксанти могли спокойно их рассмотреть. Высокие, тонкокостные - они казались Саше инопланетянами. Лица красивые, симметрично-правильные, тоже узкие и вытянутые, с острыми подбородками и заострёнными кончиками ушей – эльфы все выглядели одинаково, отличаясь только цветом волос и глаз, ну и одеждой. На человеческих спутников своего товарища они смотрели с недоумением - насколько Ксан удалось расшифровать выражение их нечеловеческих лиц.
– Ксантариэль, что это? – взвизгнул один из эльфов, указывая на них с Ксанти, и брезгливо кривясь. Палец, которым эльф указывал на них, был тонким и длинным - прямо мечта любого музыканта, особенно пианиста. И такое неправильное, нерациональное использование таких чудных пальцев!
«Тоже, что ли, какой-нибудь жест продемонстрировать? В качестве ответного приветствия?» - подумала Ксан, но решила, что её пальцы не настолько красивые и длинные, чтобы соревноваться с эльфом. Обойдётся, в общем. Да и стоит ли из-за такой ерунды идти на конфликт, подвергать риску возможность перезимовать в нормальных условиях, да ещё и обучаясь музыке у признанных мастеров? Однозначно, нет. Однако хочется надеяться, что не все эльфы - такие снобы, как конкретный индивид.
– Это менестрель по имени Ксан, у него широкий голосовой диапазон, и он будет учиться музыке у мастера Рамиэля. А рядом его брат-маг, он проводит нас до границы, - представил их как ни в чём не бывало Ксантариэль, словно не заметив выпада своего собрата. Или для них подобное отношение к людям – норма?
– Хм, - хмыкнул, поджав губы, скандальный эльф, но больше ничего не сказал, а продолжил заниматься своими делами. На них больше никакого внимания не обращали, так что Ксантариэль подвёл ребят к одной из повозок и сказал:
– Забирайтесь. Спать будете здесь. Сидеть, пока мы едем, тоже. На привалах обед вместе со всеми. Будут вопросы или просьбы, обращайтесь ко мне.
Говорил он всё это вроде как обоим, но всем было понятно, что Ксанти в их компании – лишь довесок, приложение к своему талантливому брату-менестрелю, поэтому его просьбы едва ли кто примет во внимание. Пусть будет благодарен, что взяли с собой, и будут кормить на общих основаниях, хотя и этого делать не должны.
Вообще, конечно, любопытная у них компания подобралась: Ксантариэль, Ксанти и Ксан. Все трое названы по имени легендарного героя, о котором сама Ксан ничего не слышала. Интересно, а Ксанти слышал? Может, расспросить, а то ведь пока Ксантариэль найдёт время на то, чтобы рассказать ей эту легенду. А знания лишними никогда не бывают. Да и об эльфах надо Ксанти расспросить – вдруг что-то новенькое поведать сможет? Впрочем, чем ещё в дороге заняться, кроме разговоров?
Наконец эльфы закончили сборы, и обоз пришёл в движение. Тронулась и их с Ксанти крытая повозка, в которой, помимо них, лежали тюки с разными тканями. Интересно, у эльфов, что, ткани хуже, что они возят их с человеческих земель? Впрочем, это праздный интерес. А вот выяснить легенду по поводу своего имени – важно. Ведь если Ксан хочет мимикрировать под местных, то знать такие вещи необходимо.
– Ксанти, - ткнула Саша в бок паренька, - братец мой названый, скажи-ка, известна ли тебе легенда о величайшем герое, в честь которого мы с тобой названы?
– А как же! – гордо ответил парень.
– Ну-ка, расскажи, а я послушаю и проверю, всё ли ты правильно говоришь.
– Да ладно! – воскликнул Ксанти, скорчив хитрую рожу. – Ты что, правда не слышала этой легенды?
– Во-первых, «не слышал», Ксанти – даже у стен есть уши, а во-вторых, с чего ты взял?
– Чего? – расхохотался Ксанти. – У стен есть уши? Что за чепуха?
– Это не чепуха, это такое выражение, означающее, что даже в пустом помещении тебя могут подслушать. Поэтому надо думать, что говоришь.
– Впервые такое встречаю. Но я тебя понял. А про то, что ты не слышал этой легенды, я сразу понял – потому, что если бы слышал, то не спрашивал бы у меня.
– Так ты расскажешь? – хмуро спросила Саша, уже жалея, что затеяла этот разговор. Попутчик вообще её откровенно раздражал – как-то привыкла она уже быть одна, и эта необходимость тащить за собой балласт – удручала. Тем более что проблем от него пока больше, чем пользы.
– Ну, слушай. Давным-давно, когда боги только создали этот мир и населили его животными и разумными существами, произошёл у богов конфликт. Один бог считал, что люди, эльфы и прочие разумные получились на редкость неудачными существами, не способными самостоятельно развиваться и поступать правильно. Он полагал, что ими можно только манипулировать, управлять – только тогда они будут делать то, что надо. Другой бог возразил, сказав, что разумные создания богов обладают свободной волей и, хотя и могут выбрать деструктивный путь вместо созидательного, но вполне способны принимать правильные решения самостоятельно. Поэтому отбирать у них эту самостоятельность – преступно. Слов за слово, и боги сцепились друг с другом. Тут пришёл их отец, главный бог, разогнал разбушевавшихся богов по разным углам, а сам решил уничтожить камень преткновения – то есть, всех нас. Однако жил в те времена воин-учёный по имени Ксан (в эльфийской версии, лучник-учёный Ксантариэль), знаменитый тем, что смог изучить язык богов. И когда верховный бог пришёл уничтожить всё живое, то Ксан вызвал того на состязание, договорившись с ним, что если победит бог – то он может исполнить свою задумку, а если победит Ксан, то бог оставит свои создания в покое. Бог только посмеялся над самонадеянной букашкой, но согласился на условия. Они состязались три дня и три ночи. Бог выставлял против Ксана лучших бойцов и умнейших богов своего пантеона, но Ксан раз за разом одолевал их – как в науках, так и в боевых искусствах. И в итоге верховный бог признал свои создания достойными жизни – и более того, признал за ними право на свободную волю, запретив своему сыну манипулировать их сознанием. Но сын не послушался, и всё равно продолжает это делать – но так, чтобы об этом не узнал отец. Так Ксан стал великим победителем богов, подарившим право на жизнь всем разумным существам этого мира. Конец.
Саша слушала с большим вниманием, стараясь всё запоминать. Легенда звучала одновременно и похоже, и не похоже на земные мифы и легенды. Саше вспомнились «подвиги Геракла», некоторые библейские притчи. Но кое-что в рассказе Ксанти царапнуло слух.
– Ты как-то непочтительно отзываешься о богах, - заметила Ксан.
– П-ф-ф! – фыркнул Ксанти. – Да кто эти байки всерьёз воспринимает? В богов верят только необразованные деревенщины, а все прочие верят в магию. Вот, что реально!
«Ну, ясно, - с улыбкой подумала Ксан, - миры разные, а люди везде одинаковые. Кто-то верит в богов, кто-то – в науку, пусть даже тут её место занимает магия».
Глава 7
– Привал! – раздался голос снаружи, когда обоз остановился.
Ксан подхватила свои пожитки и выскочила из фургона, следом за нею вылез Ксанти. Эльфы сновали туда-сюда, обустраивая лагерь. Некоторые уже развели костёр и устанавливали на нём котёл необъятных размеров. Перед друзьями возник Ксантариэль и, улыбнувшись, сообщил:
– Вещи можете оставить внутри, всё равно ночевать придёте в фургон. А сейчас можете размять ноги, только далеко не уходите. Искать вас, если что, никто не будет. Ужин будет готов где-то через час.