Мент. Инспектор угрозыска
Шрифт:
— Не тяни, рассказывай, что было дальше, — потребовал я.
— Я как чувствовал: решил сам за Кравцовым проследить. После ухода Манкевича, он вдруг засобирался, выскочил на улицу и вприпрыжку куда-то понёсся. И уж больно подозрительной мне эта его поспешность показалась, словно жжёт его что-то. А главное — всё бегом и бегом. Хорошо, хоть конспирации не обучен, иначе бы враз меня срисовал. Прибежали мы с ним в какой-то двор, он в окно на первом этаже постучал, позвал кого-то выйти. Мне тогда морду того, кто с ним из окна говорил
— Кассир типографии? — догадался я.
Панкратов расстроено опустил плечи.
— Вечно ты, Быстров, всю малину испортишь! Как догадался?
Я потрогал кружку, она уже была не такой горячей.
— Пей, Коля. Чай уже остыл.
Он машинально взял кружку и сделал глоток.
— А что касается кассира: он мне с самого начала показался каким-то мутным. Ничего не видел, показаний толком не дал… Я сразу взял его на карандаш. Если бы на Манкевича так быстро не вышли, стал бы кассира крутить.
— Я тоже на него думал. Только тогда у нас на кассира ничего, кроме подозрений не было, а тут тебе и машина Манкевича, и связь с Кравцовым. Слишком много совпадений.
— Только не думаю я, что мы вышли на главного в этой шайке. Среди них должен быть кто-то с серьёзным уголовным прошлым. Всё чётко было сработано, как по нотам — значит, в шайке есть опытный налётчик. Логично предположить, что именно он и есть главарь. Только его мы не знаем.
— Арестуем Манкевича и Кравцова, тряхнём как следует: — они и выдадут нам главаря, — горячо сказал Панкратов.
— Не забывай, налётчиков было четверо: мы установили личности только двух — ещё двоих мы не знаем.
— Не учи учёного! Ну что, поехали со мной брать Манкевича? — загорелся Коля.
— А Кравцов?
— Никуда не денется, Кравцов. Я распорядился — за ним мои орлы уже отправились.
— А Манкевича, значит, нам на сладкое оставил…
— Ну да, — усмехнулся Панкратов. — С тобой на него вышли, вместе и брать. Думаю, это справедливо.
— Согласен.
Я покосился на молчавший телефон. В ГПУ график моей работы знают, если пока никто ко мне не заявился — значит, либо материалы не готовы, либо нужда в моих услугах не такая уж острая. Протирать штаны в кабинете, ожидая от них манны небесной?
Я мысленно махнул рукой: понадоблюсь — разыщут в мгновение ока. В конце концов у меня свой фронт работ, от которого пока официально никто не освобождал.
— Допиваем чай и едем! — сказал я. — Где Манкевич сейчас находится — знаешь?
— Ребята телефонировали, что в гараже возится, машину ремонтирует.
Японцы были бы в ужасе от нашей скомканной чайной церемонии. Наскоро выдув по кружке, мы выскочили из кабинета и побежали к служебной пролётке, на которой сейчас возили
Запрыгнули на сиденья, напарник сообщил кучеру адрес, и колёса пролётки запрыгали-затряслись по московским мостовым.
Неподалёку от гаража на Большой Якиманке нас ожидало двое агентов МУРа — крепких ребят в штатском. Я запомнил их по недавнему осмотру территории вокруг ограбленной типографии. Парни хоть и молодые, но толковые.
Мы поздоровались.
— Как Манкевич? — спросил я.
— В порядке Манкевич. С авто возится, слышите — молотком стучит, — сообщил один из агентов.
— Ничего не заподозрил?
— Не должен. Мы ж аккуратно, — с лёгкой обидой ответил агент.
— Тогда идём брать, — сказал я.
Манкевич действительно возился со своей машиной. Завидев нас нахмурился, достал из кармана ветошь и вытер измазанное смазкой лицо.
— Опять вы ко мне?! Товарищи автолюбители, я ведь предупреждал вас, что не могу принять участия в работе вашего общества. Вы же видите — у меня ремонт! — с досадой произнёс он.
— Да, опять мы к вам, — подтвердил я. — Только на сей раз представляем другую организацию.
Не дожидаясь, когда поинтересуется, что за организация пришла по его душу, я показал удостоверение.
— Уголовный розыск. Гражданин Манкевич, вы арестованы.
— Арестован? — на лице Манкевича мелькнуло притворное удивление. — За что, гражданин начальник? Я ничего не делал.
— Вы участвовали в налёте на кассу типографии «Красный печатник». Вас и вашу машину видели неподалёку от места ограбления. Трое налётчиков сели в неё и уехали.
— Чушь! — воскликнул Манкевич. — Я — честный человек и никогда бы не стал принимать участие в таких страшных вещах! Вы оскорбляете меня как личность! Я… Я жаловаться буду вашим начальникам!
Он гордо распрямился, изображая из себя Зевса, готового испепелить нас молниями на месте.
— Хватит ломать комедию, гражданин Манкевич. Нам всё известно, — сказал я, но Манкевича так легко было не сломить.
— Боже мой! Это какой-то кошмар! Значит, вы говорите, что видели меня и мою машину на месте ограбления. Хорошо… Но у меня один вопрос к вам: когда это произошло? — хитро прищурившись, спросил владелец гаража.
— Вчера. Кстати, об этом уже написали почти все газеты, — сообщил Панкратов.
Взгляд Манкевича стал торжествующим. Стало ясно, какой «козырь» сейчас будет пущен в ход.
— Вчера! Ха! Если налёт состоялся вчера, то я тут совершенно не при чём!
Он показал на свою машину, которая продолжала покоиться на «козлах».
— Видите, мою ласточку? Она сломана и уже несколько дней находится в таком положении. Ваши свидетели ошиблись и, если им не померещилось, просто видели другую машину. В конце концов моя «Ганза» — не единственное авто этой марки в Москве!
— Свидетель чётко показал, что на кузове была жёлтая надпись «Прокат».