Мент
Шрифт:
Ну, это рецепт старый, избитый, традиционный… Всем известный. Ничего интересного в нем нет. А вот другой рецептик. Фирменный. Из Крестов. Называется «Кровь мента»: гнилую немытую свеклу нарубить на крупные куски, бросить в воду, вскипятить. Готово. Жрите на здоровье! А не хотите — не жрите, никто не неволит… Еще в меню входит уха. Крестовское название — жуй-плюй. Или щи под названием хряпа. Рецептик дать? Ну, не надо, так не надо. А зря… в блокаду ели.
Вот, собственно, и все, что мы хотели сказать о кулинарных секретах СИЗО Кресты… Расстегаи, блин, с пампушками!
В
— Ну, дед, рассказывай, за какие подвиги сюда попал?
Пожилой старшина милиции — тридцать пять лет выслуги! — рассказал свою историю. Простую, как «Наставление по стрелковому делу». 9-мм пистолет Макарова. И беспредельно глупую, как вся наша жизнь.
Отслужил Иван Палыч Сергеев в милиции тридцать пять лет. Да за одно это орден давать надо! Имел ранение, наградные часы от начальника ГУВД и язву желудка. Ловил хулиганов, воришек, задерживал пьяных. Будничная, незаметная ментовская работа, о которой часто говорят с пренебрежением: эка невидаль — пьяным-то руки крутить. Мусорная работа, тупая!… Мы спорить не станем. Заметим только, что без этой тупой мусорни совсем тебя, читатель, зашпыняли бы хулиганы и забулдыги. Без этой низовой, тяжелой, нерво-зобной и неблагодарной работы совсем не осталось бы никакого элементарного порядка.
Пахал старшина Сергеев, как тысячи других таких же старшин, сержантов, лейтенантов и капитанов. И все было нормально в его жизни до того момента, как три дня назад наткнулся он с напарником на труп. Лежал себе трупик бизнесмена в бордовом пальтеце на полу подъезда. Все как положено: голова разбита, кровища, карманы вывернуты. Картинка знакомая, без всякого сомнения — убийство с целью ограбления. Сообщили менты в отделение, сами остались покуривать у подъезда, место преступления охранять. Иван-то Палыч этого добра, жмуриков то есть, уже до тошноты насмотрелся. А напарник — молодой, интерес его разбирает. Стал он там по подъезду круги нарезать, как коккер-спаниель какой… Ну и нашел в темном углу сотовый телефон. Видать, у покойника выпал… У, бля, сотовый! Ну, крутизна, бля!
— Ложи, Витя, на место эту хреновину! — сказал ему старшина. — Чего ты ее схватил? Там, может, пальцы чьи остались…
А тот в ответ:
— Так, мол, и так, Иван Палыч, очень мне эта хреновина нравится. Не хочу ее на место ложить, а хочу себе взять, а?
— Да ты что, Витя, охренел вконец? Это ж — улика. Вещдок.
Но Витя уже завелся. Глазенки блестят. И давай ужом крутиться: Иван Палыч, да Иван Палыч! Какая, дескать, улика? Не заметил телефона убийца… Заметил бы — обязательно бы забрал. И, значит, не улика это вовсе, и пальцев там никаких нету. А, Иван Палыч? Уж очень она мне нравится. Да я и перед Веркой понтонусь с этой трубкой… А покойнику-то все равно теперь. Зачем ему теперь сотовый -~ с ангелами разговаривать? А, Иван Палыч? Ну, никто же и не узнает…
В общем, сбил молодой щенок матерого старшину с панталыку.
Махнул Иван Палыч рукой:
— Хрен с тобой, забирай свою игрушку. Да только языком не трепли…
— Ну, спасибо, Палыч. Ты — человек! После дежурства я бутылку поставлю.
Таким
А Витюша, блин немазаный, давай по сотовому всем своим друзьям-подругам названивать. И хвастаться: сотовый телефон купил. Фирмы «Эриксон». Я тебе, Вера, по сотовому звоню… У-у, круто!
А опера с убойного отдела сразу за телефончик ухватились. Поинтересовались последними звонками покойника. И выяснили, что телефончик-то трезвонит после смерти своего хозяина за милую душу. Оба-на! Не иначе, убийца звонит. Проверили номера абонентов, вычислили Витюшу и — ручки за спину, пожалуйте в ИВС. По подозрению в убийстве. А кто с тобой был? — Да напарник был, старшина Сергеев Иван Палыч.
Ну, и его в ИВС — сообщник! На пару, видать, бизнесмена грохнули.
Зверев слушал сбивчивый рассказ старшины и диву давался. Да что они — с ума сошли? Ну какой из этого Ивана Палыча убийца? На него достаточно посмотреть, и все ясно: мужик звезд с неба не хватает, но и на мокрое никогда в жизни не пойдет. Телефон менты присвоили? Эка новость! Зверев сам с такой ситуацией сталкивался… Был случай — пропали с места преступления часы золотые. Он вызвал ментов, которые первыми на происшествие приехали, стукнул кулаком по столу и сказал:
— Даю вам, орлы, два часа… Ежели через два часа часики не появятся, пеняйте на себя.
И через час хронометр в золотом корпусе лежал на столе у опера Зверева, а два жуликоватых милиционера извинялись:
— Вот, Александр Андреевич, получите… ошибочка вышла.
…Зверев слушал рассказ старшины, матерился в душе по адресу и оперов, и дурака-следователя. Он отлично понимал, что завтра-послезавтра Сергеева выпустят. Вернется Иван Палыч домой, к жене, выпьет водочки, чтобы снять нервное потрясение, и никогда в жизни больше не поддастся на уговоры взять то, что плохо лежит.
— А хулевые твои дела, дед, — сказал вдруг опер-бэх. Он, как и Зверев, ситуацию тоже просек, но решил поразвлечься. В тюрьме развлечений немного. Сашка понял, включился.
— Да, — сказал он серьезно, — хулевые… У тебя кто следак-то?
— А? Следак-то? Лебедев Дмитрий Владимирович.
— О-о! Это звездец! — покачал головой Сашка, нахмурился.
— Почему? — напряженно спросил Сергеев — Почему это звездец?
— Я Лебедева знаю, — ответил Сашка, — этот, пока человека не сожрет, не успокоится. Ему все равно: виновный-безвинный… одна дорога — в зону.
Никакого Лебедева Сашка не знал, врал напропалую. И вся камера понимала, что врет, а поддержали… Зла в этом не было. Было только желание поозорничать.
— Так я же… — начал Иван Палыч, — я же не только не убивал, я даже…
— А это без разницы, — оборвал его Сашка. — Ща он на твоего Витюшу нажмет, Витюша даст показания на тебя. И — все. Двое — значит группа, по предварительному сговору… с целью ограбления. Расстрельное дело!
— Запросто могут под расстрел подвести, — сказал опер-бэх серьезно.