Ментагра
Шрифт:
Я кивнул:
– В конце прошлого века в бывшей угольной шахте на Шпицбергене обнаружили несколько трупов. Ты же знаешь, что на Шпицбергене добывали много угля?
Йорген кивнул:
– В Трансантарктических горах тоже хотели рыть шахты. И они бы здесь появились, если бы русские и американцы внезапно не уперлись рогом!
– Добывать уголь на Шпицбергене перестали в прошлом веке. Но эти покойники были совсем особыми. Они умерли от испанки - гриппа, убившего двадцать миллионов человек после Первой мировой войны. Двадцать миллионов! При этом болезнетворные организмы все еще жили в трупах. Добрая половина эпидемиологов в мире страшно обрадовалась
– Ты думаешь, это какое-то заболевание, спавшее во льду и вдруг проснувшееся?
– нахмурившись спросил Йорген.
Я неопределенно покрутил головой, стараясь уйти от прямого ответа.
– Не знаю. На протяжении всей истории человечества были малые ледниковые периоды и малые потепления между ними. Как знать, может, индейцы яга из Патагонии заселили Антарктический полуостров когда-то на заре своей истории точно так же, как викинги заселили Гренландию. Кто нам ответит? Где искать уцелевших индейцев яга? Я читал о них книгу. Из всего племени уцелели только две женщины, и обе - монашки.
– Подо льдом за этим иллюминатором, - сказал я, постучав по стеклу, - могут лежать руины множества индейских городов с их совершенно невероятными заболеваниями.
Йорген меня внимательно слушал. Возможно, ему казалось, что я спятил.
– Думаешь, там замерзшие индейские кладбища?
Я посмотрел на экран монитора.
– Во время экскурсии в Иссохшую Долину что-то нашли. В судовом журнале упоминается только какой-то "шассиньит", - сказал я, кивнув на полку в углу каюты.
– Там, кажется, стоит Библия. Посмотри, кто такие были шассиньиты.
Я потрогал залитый смолой камень, который судовой врач использовал в качестве пресс-папье для своих исписанных корявым почерком бумаг. Камень был в полиэтиленовом пакете, словно кто-то считал его геологическим экспонатом.
– Жаль, что этот мерзавец зашифровал самые важные записи в своем журнале…
В этот момент в судовой лазарет засунул свою большущую голову Хокон Банг.
– Скотт! Йорген! Быстро в салон!
– воскликнул он и исчез.
– Что? Что случилось?!
– крикнул я ему вслед, но не дождался ответа.
Когда мы появились в салоне, трое наших товарищей стояли на солидном расстоянии вокруг трупа девочки.
– Оно пошло ей на плечи, - содрогнувшись, сказал Педерсен-через-Дэ.
Точно! Тонкая красная полоска между посеревшей мертвой кожей и мертвыми синими венами спустилась намного ниже золотой цепочки. Неизвестная зараза пожирала даже трупы.
Потом Йорген приложил палец к губам, а ладонь другой руки - к уху. Я прислушался и наконец услышал
Нас нашли русские или американцы.
Я обрадовался, увидев американский вертолет. По-русски говорили только Тор и один из шведов, и оба они были на "Фраме". Кроме того, как и все жители Западной Европы, я инстинктивно побаивался русских военных. Мы стояли на палубе и смотрели, как вертолет кружит над нами.
– Чего он не садится?
– спросил Дэ.
– Тут есть вертолетная площадка.
Грязные следы в салоне!..
– Они не садятся потому, что уже были здесь, - объяснил я, - и знают, что у нас стряслось.
Вертолет развернулся и со зловещим видом полетел прямо на "Южный Крест".
– Мы смешали им все карты! Этот корабль должен был напороться на лед и затонуть. С ним утонула бы и его тайна!
– завопил я, пятясь к трапу, ведущему на мостик. Потом я ринулся бежать. Вертолет явно намеревался атаковать "Южный Крест". Мы с Бангом ворвались на мостик. Я бросился к радиоприемнику и стал крутить его ручки, но не услышал ничего, кроме треска помех. Если в эфире и велись переговоры, они были зашифрованы, или использовалась цифровая аппаратура. Я нашел частоту для сигналов бедствия и заорал во весь голос, словно болваны в вертолете могли меня услышать и догадаться, что мы угадали их намерения потопить "Южный Крест", что нам известно о шассиньите, что на судне действует радио и что мы раструбим об этом на полмира от Рио-де-Жанейро до Перта, если они начнут обстреливать лайнер.
Вертолет поднялся из фьорда, облетел корабль и исчез в небе.
Мои товарищи смотрели на меня, как на безумца.
– Они что-то прячут от всех, - сказал я.
– Они нашли подо льдом какую-то штуку и никого сюда не пускают под предлогом защиты китов.
– Какую-то индейскую болезнь?
– спросил Йорген.
– Не знаю!
– Я пожал плечами.
– Что-то нашли. Или сами изготовили. Это что-то убивает так быстро, что не может их не интересовать. И теперь об этом знаем мы.
Я сел в одно из немногочисленных кресел на мостике. Оно было неудобным. И только в этот момент я понял, что Хакон и Педерсен-через-Дэ тоже поднялись с нами на мостик и все слышали, но было уже поздно.
Хакон вытаращил глаза:
– Значит, пассажиры с "Южного Креста" случайно забрели туда, где военные ставят свои опыты?
– Химическое оружие?
– спросил Педерсен-через-Дэ.
Кстати, это был совсем не глупый вопрос. "Желтый дождь", примененный Советами в Афганистане, тоже оставлял раны на коже, но его можно было смыть большим количеством воды. "Желтый дождь" все-таки был не таким смертоносным.
Я покачал головой:
– Не химическое оружие, но что-то в этом роде. Наверное, очень быстро действующий вирус. Столбняк, бешенство и множество других заболеваний могут вызвать неконтролируемые мышечные спазмы. Но этого заболевания нет ни в одном справочнике.
– Они экспериментируют?
– спросил Дэ, примостившись на подлокотнике кресла с таким видом, словно был готов в любую секунду броситься наутек.
– Они делают вид, что защищают природу Антарктиды, а сами испытывают здесь оружие?!
Он с досадой ударил кулаком по стройке с приборами, и я его прекрасно понял.
– Они не экспериментируют, - заявил Йорген.
– Они доэкспериментировались! Вирус, который они разводили, сбежал. Может, он оказался еще опаснее, чем они думали, а то они не ввели бы блокаду всего континента.