Менталисты и Тайная Канцелярия. Дилогия

Кручко Алена

Что ж, пусть так, сказал себе принц, наконец разобравшись в собственном отношении. Свозим барышню во дворец, представим его величеству, пусть получит заслуженную награду, а о ее безопасности найдется кому позаботиться.

— Ну вы и придумали, «заслуженную награду», — барышня не то чтобы смутилась, скорее совершенно искренне изумилась. — Я же ничего не сделала! Только ойкнуть и успела, наверное.

— Важен результат, а не затраченные усилия, — наставительно сказал фор Циррент. Спрыгнул из коляски, подал руку, помогая спутнице сойти на мелкую брусчатку дворцовой площади. — К слову, наш король придерживается этой точки зрения настолько сурово,

что его министры панически боятся ссылаться на трудности и расписывать собственные усилия по их преодолению, даже когда трудности вполне реальны. Впрочем, о действительно серьезных проблемах его величество осведомлен и без их жалоб.

Барышня хихикнула, фор Циррент поднял брови:

— В этом есть что-то смешное?

— Еще как, — весело отозвалась барышня. — Хороший же принцип, правда. У нас препод один так же говорил, клевый дядька такой, научруком у меня был… ой, я снова заговариваюсь непонятно для переводчика?

— Понятно, — хмыкнул фор Циррент, — но до крайности некультурно. В духе пьяных школяров.

У барышни хватило совести покраснеть:

— Извините. Кстати, потом очень странно воспринимался начальник на работе, который реально ценил только усилия. Ну, то есть я, допустим, сделала все вовремя, а моя напарница полдня протрепалась по телефону, вторую половину дня провисела в интернете, а потом берет работу на дом с честными глазами, сидит над ней вечер или выходной, и обязательно же так, чтобы все знали. И по итогу она ценный работник, а я лентяй.

— А начальник кретин, не умеющий контролировать подчиненных, — добавил очевидное фор Циррент. — И вы все равно скучаете, даже по этому кретину начальнику.

— Не скучаю я, — вздохнула барышня, — век бы его не видеть с той работой вместе. Просто привыкать трудно. Вот по интернету скучаю. И по кофе скучать буду, когда моя пачка закончится. У вас тут местная Аравия закрыта для торговли, если я правильно поняла.

— Надеюсь, у вас не хватит нахальства попросить у короля в качестве награды ее открыть, — фор Циррент усмехнулся, представив, какой прием получило бы это предложение у его величества. Пожалуй, акции барышни Жени резко пошли бы вверх. Вместе с проблемами.

Барышня представить всего этого не могла, поэтому просто рассмеялась в ответ:

— Что вы, я не настолько наглая.

Сделав несколько шагов по направлению к парадному входу, она остановилась, заслонилась ладонью от солнца и задрала голову, разглядывая дворцовые башни. Не слишком прилично, но для провинциалки сойдет.

— Нравится? — спросил фор Циррент.

Барышня моргнула и уставилась на него со странной задумчивостью.

— А скажите, граф, ведь здесь наверняка полно всякий защиты, сигналок, опознавалок? Магических, я имею в виду.

Фор Циррент оглядел барышню с ног до головы с демонстративным интересом.

— Не сказал бы такого о любой другой девице, но вы наверняка понимаете всю неуместность подобных вопросов. Так что же заставило вас спрашивать? Позвольте мне догадаться — видите что-то необычное?

— Радуги бегают, — барышня слабо улыбнулась. — Много крохотных радуг, как будто живых. Безумно красиво.

— И из этого следует?..

Как все же быстро умеет она переходить от девичьих восторгов к деловитой сосредоточенности. Ценнейшее качество, одно жаль — все мысли на лице написаны. Нахмурилась, так и видно, как раскладываются по полочкам ответы. Улыбнулась:

— У нас есть тестовый объект. Сразу заметим, когда у меня все это закончится.

— Это первое, — кивнул граф. — Второе?

Теперь она задумалась надолго. Потерла тонким пальцем подбородок, краешек губ — в ярком солнечном свете блеснуло золотое кольцо, и граф подумал вдруг, что нужно

заменить его на серебряное, с хорошей ментальной защитой. Барышня объяснила как-то, что кольцо осталось от бывшего мужа, вряд ли она так уж дорожит этой памятью. Солнечный топаз ей подойдет. Или изумруд, она любит зеленое? Нет, под такие глаза только топаз. Всегда казалось — самые обычные глаза, в Андаре у каждого второго такие — карие с легкой зеленью. А сейчас — то ли на ярком солнце, то ли магия в них так играет — посветлели и как будто тоже золотятся, отливают не то темным медом, не то старым янтарем.

— Даже не знаю, — растерянно призналась барышня.

— Элементарно, — проворчал фор Циррент, отвлекаясь от неуместного разглядывания девичьих глаз. — Воздержитесь от обсуждения здешних красот с кем бы то ни было посторонним, иначе можете случайно выдать себя.

— Действительно, — согласилась барышня. — Элементарно, Ватсон…

Таинственного «Ватсона» фор Циррент пропустил мимо ушей: часы надвратной башни пробили два пополудни, следовало поторопиться.

— Пойдемте же. Некрасиво заставлять его величество ждать.

Если они не хотели заставлять короля ждать, надо было приехать на час-полтора раньше, думала Женя, торопливо шагая следом за графом по широким лестницам, галереям и коридорам, пересекая невероятно огромные залы, иногда пустые, если не считать стражу у дверей, иногда — полные разодетых придворных. Собственно, в придворных и была проблема. Довольно многие кивали графу, некоторые подходили поприветствовать, к другим он подходил сам. Начальник Тайной Канцелярии явно был популярен при дворе. И все, все, чтоб их, украдкой пялились на Женю! Так что она очень ясно чувствовала, как неловко движется в тяжелом, все еще непривычном платье, не зная, куда деть руки, и слава богу, если не слишком заметно путаясь в юбках. Спасибо еще, что кудряшек на башке не навертели, а то точно была бы овца овцой. Узел, спадающие на шею локоны и те самые шпильки барышни Цинни, удивительно подходящие к голубовато-сизому платью.

А еще Жене было интересно, насколько соответствует местным понятиям о приличиях явное нежелание графа представлять ее собеседникам, а тех — ей. Прямых вопросов никто не задавал, но некоторые намеки даже для Жени были вполне прозрачны, а фор Циррент словно и не услышал их. Обменивался то ничего не значащими фразами о погоде и здоровье, то малопонятными для Жени сплетнями и новостями. А она болталась рядом довеском, все больше ощущая себя какой-нибудь, прости господи, табакеркой. Только и оставалось, что напоминать себе с интонациями тетушки Гелли: спину ровнее, плечи разверни, подбородок выше, ты красивая девушка, не бойся, все будет хорошо, подумаешь, дворец… впрочем, «подумаешь» было уже не тетушкино, а ее родное, домашнее, насквозь демократичное. А дворец был на самом деле красивый, и побродить по нему спокойно, как по музею, Женя бы не отказалась. Желательно с экскурсоводом. Интересно, из кого вышел бы лучший экскурсовод, из графа или принца Ларка? Пожалуй, из принца, он больше рассказывает, а граф все время норовит свернуть разговор на Женю и ее мир. Профессиональное, наверное.

Наконец вереница залов и переходов закончилась.

— Нам сюда, — негромко сказал граф, ободряюще сжал ее ладонь, и они вошли в небольшую, почти пустую комнату, которую Женя определила для себя как «предбанник». Типичная такая приемная перед директорским кабинетом: вычурные неудобные диванчики, картина с вереницей кораблей во всю стену и стража перед тяжелой, резной, наглухо закрытой дверью. И даже кто-то вроде секретарши — за массивным столом у окна восседал, уткнувшись носом в какие-то бумаги, делового вида седой дядечка.