Ментовская работа
Шрифт:
Сергеев сполз на пол. Лязгнул автоматный затвор.
— Хорошая куртка — совсем не мешает.
Все должно было решиться через несколько минут. Попов чуть убавил скорость и перешел в правый ряд. Сейчас увидим вас, сволочей, в лицо! Фотографию Гребешкова им показали: круглое лицо, большие круглые глаза, нос картофелиной. Более подробно ничего рассмотреть на снимке не удалось. По второму, Волку, передали только приметы: вытянутое лицо, острые скулы, запавшие глаза, массивный подбородок… Сейчас увидим…
— Машина
— Небось в кабине, не хочет на ветру стоять, сволочь…
Ветра как раз не было. Черное полотно трассы кое-где припорошило снежной пылью, на обочине намело побольше, так что свернувшие под фонарь «Жигули» цвета «коррида» (Попов был в этом уверен, хотя под мертвенным светом ртутной лампы кузов казался темно-вишневым) оставили четкие следы шин.
Человек в милицейской форме внимательно вглядывался в приближавшуюся «Волгу» и медленно-медленно поднимал руку с полосатым жезлом.
«Вот тебе!» — Попов включил сигнал поворота и сбавил скорость, как делает опытный нарушитель, чтобы обмануть бдительного инспектора, и вдруг вдавил педаль газа до упора. «Волга» стала набирать скорость. В такой ситуации гаишники наверняка кинулись бы вдогонку. «Трассовики» сделали то же самое.
Вначале Валера хотел имитировать срыв с трассы, но решил не рисковать: обочина в снегу, а машина ведет себя непривычно. Он просто дал «трассовикам» вырваться вперед, из открытого окошка высунулась черная рука с жезлом. Попов остановился.
— Идет! — снова сквозь зубы бросил он. — Один. Это кругломордый, Гребень. Волк в машине. Видно, прикрывает.
Гребешков подошел на несколько метров и открыл рот:
— Так-перетак, почему не остановились? Я вас сейчас…
Попов медленно тронулся с места, объехал орущего страшные слова Гребня и покатил на юг, в сторону Предгорья, куда и должна была попасть Ашотова «Волга».
«Даже трассу подобрали поудобней, сволочи, — подумал Попов, наблюдая в панорамное зеркало огни фар преследователей. — Хозяевами себя чувствуют…»
Операция по задержанию, можно сказать, провалилась. Разработанная в спешке, она была рассчитана, по сути, на один вариант: прямое нападение, позволяющее начать действия по его отражению. А те не захотели рисковать на шоссе…
Впереди должен быть съезд вправо — к дачным участкам, на которых зимой никого не бывает. Но это уже пойдет чистой воды импровизация, а отступления от отработанного плана грозят неприятностями…
— Что там? — спросил Сергеев сдавленным голосом.
— Догоняют… Сейчас сверну на проселок, там и начнется…
Огни фар в зеркальце увеличивались и становились ярче. Засада и снайперы остались далеко позади, рассчитывать можно было только на себя. Два на два — нормально. И Сашка стоит троих, к тому же у него автомат… А те не ожидают отпора, значит, растерянность,
Мысли проносились, как титры на фоне завершающих кадров фильма: зимняя степь, черный асфальт в лучах фар, мелькнувший съезд на проселок. Попов затормозил, управляемым юзом вошел в поворот, и мысли исчезли, остались только кадры, отснятые в жесткой манере: черно-белые, без всякого украшательства, прыгающей камерой — непроглядная ночь и два слабых желтых огонька вдали, остатки сугробов по сторонам проселка, слепящие огни, настигающие сзади…
— Приготовься, Сашок, — прохрипел Попов, притормозил и уткнул «Волгу» капотом в сугроб.
Сзади скрипнули тормоза. Попов отработанным жестом распахнул левую дверцу, дернул тросик, привязанный к замку правой, и прыгнул в открывшийся проем. Когда он выпадал в снег, грохнул выстрел. Все, руки развязаны! Кадры закрутились с огромной скоростью: кувырок по мерзлой земле, холод за шиворотом и в руках, пружинистый прыжок на полусогнутые ноги, выброшенный перед собой пистолет над крышей кабины, набегающий Гребень, вспышка и рывок рифленой пластмассовой рукояти.
Где второй? Попов обежал «Волгу» и лицом к лицу столкнулся с давним напарником и своим первым наставником, сержантом Клинцовым. Их взгляды встретились за мгновение до выстрела, и Волк дрогнул: пуля прошла мимо. Впрочем, может, сыграла роль спешка и неудобное положение. В следующую секунду Клинцов выронил пистолет, нелепо размахивая руками, отлетел назад и рухнул на заснеженную землю. Пленка остановилась.
Степная дорога, черные голые деревья вдоль трассы, сиротливые желтые огоньки вдали, ашотовская «Волга» и находящийся в розыске «жигуль» цвета «коррида», распластанные на снегу тела «трассовиков», Валера Попов с пистолетом, оттягивающим руку до колена…
Он еще не пришел полностью в себя, и не появилось чувство расслабленного облегчения от того, что все позади. И было тревожно от того, что что-то не так… Сергеев из машины не вышел!
Медленно-медленно Попов обошел «Волгу», скользя пальцами по лакированной поверхности и до замирания сердца боясь обнаружить пулевую пробоину, но обшивка была цела. Так же медленно он открыл дверь, потрогал холодное лицо гиганта, нащупал запястье. Пульса не было.
— Странно, похоже на сердечный приступ, — сказал врач полчаса спустя.
Глава двадцать вторая
Весной состоялся суд над Учителем. Процесс был закрытым, но Дом правосудия окружила огромная толпа, жадно впитывающая просачивающиеся из зала слухи.
— Мягко судят, не дадут расстрела…
— У-у-у, — людская масса рвалась к высоким дверям и, натыкаясь на колючие шинели конвоя, откатывала назад.
— Приговорят, по настрою видно, — сообщал очередной вышедший свидетель.
Толпа снова гудела, но одобрительно.