Менуэт Святого Витта
Шрифт:
Еще при жизни отца после беглой разведки местности предполагалось перенести «Декарт» поближе к углеводородным месторождениям. Беда в том, что их так и не успели обнаружить.
– Что ты предлагаешь? – спросил Стефан.
– Неужели не понятно? – сказал Питер. – Пока мы еще живы, как можно скорее перебазировать лагерь через водораздел, конечно.
Он широко улыбался. Он был полон снисхождения к еще не поверженному противнику.
– Все так думают? – спросил Стефан.
Нестройный гул. Одинокое «нет» голосом Маргарет.
– Теперь послушайте меня, – сказал Стефан, и гул не сразу, но стих. – Нефть – это, конечно, замечательно, кто спорит. От имени всех присутствующих, а также от себя лично объявляю благодарность Питеру и его группе. – Ему показалось, что кто-то фыркнул, и он покосился на толпу. – Но если мы взрослые люди, а не сопливые дети, мы должны сто раз взвесить последствия предпринимаемого шага до того, как его сделаем, а не после. Верно? – Он сделал паузу, дождавшись первого неуверенного кивка. – Теперь рассудим логически. У нас здесь устроенный быт. Еды, правда, в обрез, но никто и не голодает. У нас есть свой дом, частокол и все такое – а что мы будем делать там? Жить в деревянных хижинах и забывать, что такое постель с подогревом? Я уже не говорю о научных приборах и всяких прочих всякостях. Если хотите знать, мы до сих пор не одичали только потому, что у нас был «Декарт». Это первое. Второе: если кто-то думает, что там придется меньше работать, то он крупно заблуждается. Мне сейчас даже представить себе трудно, сколько труда придется вгрохать в новый лагерь – а ведь здесь у нас все готовое! Третье. Я как капитан вовсе не собираюсь отключать маячок даже на один день и рисковать спасением колонии. Нас же ищут!
Он понял, что сделал ошибку. Этого лучше было не говорить. Пережидая хохот, Стефан облизнул губы и набрал в грудь воздуха.
– И вот еще что, – сказал он. – Если кто-нибудь знает, как нам переправить за водораздел всех нас плюс минимально необходимое оборудование, пусть выйдет вперед и скажет, а я обещаю выслушать. Это четвертое. – Он сделал шаг назад и вытер со лба пот.
– Какие проблемы, Лоренц? – сказал Питер. – Мы можем сделать еще две лодки. Верно?
Собрание одобрительно загудело.
– Зима на носу! – крикнул Стефан. – Дожди! Куда вы пойдете!
– Тем лучше. Больше воды в реках.
– И в болотах! По-твоему, все поместятся в лодках? Малыши не дойдут даже до водораздела.
– Чепуха, – улыбнулся Питер. – На этой планете нет ничего, с чем не мог бы справиться человек, поверь моему опыту. Можно перевезти всех за два-три раза.
– Ха! Пока будешь возвращаться за второй партией, первая перемрет с голоду. Ты этого хочешь? Этого, Пунн?
Питер сплюнул и растер плевок ногой. Стефан напирал настойчиво и умно, а вовсе не лез на рожон, как ожидалось. Все равно ему крышка. Это здесь, за частоколом, он – власть. Здесь он что-то умеет. Там будет иначе, и он это уже понял. Да и кто здесь этого не понимает.
– Я предлагаю начать подготовку немедленно. Кто согласен? Голосуем.
– Нет! – крикнул Стефан.
Его качнуло. Перед глазами плыли лица. Много лиц… чужие. Никто не ценит заслуг. Забыли! Никто не желает помнить, каких трудов стоило добиться, чтобы половина колонии не перемерла в первый же год, мало-помалу наладить сносную жизнь, обучить младших грамоте, отмыть, наконец! – и это при том, что каждый второй – псих, зовет по ночам мамочку и чуть что норовит опрокинуться на спину и завизжать в истерике… Вечная боязнь совершить малейшую ошибку, боязнь удара из-за угла… Неблагодарные свиньи, не видящие дальше собственного рыла! Весь лагерь – свинарник.
– Вы не будете голосовать. Я запрещаю! Я капитан!
– Дерьмо! – крикнул Дэйв.
Из толпы боком выдвинулся Людвиг.
– Мы будем голосовать, Лоренц. Пупырь, вернись!
– Чего там вернись… – пробубнил Анджей. – Против я, вот и все. Пусть Стефан решит. Ну вас…
– Тебе-то лучше бы помолчать, – заявил Питер. – Те, кто не работает, голосовать вообще не будут. Как-нибудь обойдемся без нахлебников.
– Я работаю! – закричал Анджей. От обиды у него навернулись слезы. Подскочив к Питеру, он пытался что-то сказать, тряся у того перед лицом уродливыми руками.
– Что-то тебя на торфе не видно. Эй, уберите заразного!
– Стоп! – крикнул Стефан. – Ладно. Анджей, ты за или против?
– Я против! Я ему сейчас такое скажу…
– Помолчи. Ты слышал: Анджей Рыхлик против. Маргарет, ты?
– Против.
– Двое против! – крикнул Стефан. – Ты слышал? Петра, ты?
Пухленькая Петра растерянно улыбалась.
– Я…
– Ну говори быстрей!
– Я… я не знаю… – Петра переступила с ноги на ногу и испуганно захлопала глазами.
Стефана подбросило:
– Что значит – не знаю?!
– Не знаю… – Петра вдруг расплакалась.
– Воздерживается, – быстро сказал Питер. – Петра Дорферкирх воздерживается. Донна, ты записывай. Двое против, один воздержавшийся. Надеюсь, меня не обвинят в давлении на голосующих. Людвиг Науманн, ты?
– За.
– Ронда Соман?
– За.
– Илья Черемшанов?
– Двумя руками.
– Уве Игельстрем?
– За.
– Дэйв?
– Да пошли вы оба в задницу!
– То есть воздерживаешься?
Дэйв мотнул забинтованной головой и перекорежился от боли.
– Нет. Я – за. Надоело.
– Вера?
– За.
– Маркус?
– За.
Стефан почувствовал, как по его спине бежит струйка пота.
– Агнета?
– За.
– Диего! – крикнул Стефан, выступая вперед.
Чернявый Диего перевел взгляд со Стефана на Питера.
– Я – за нефть…
– Йорис! – быстро перебил Питер.
– Я? Кхх… Я – тоже. За.
– Ульрика?
– За.
– Фукуда?
Маленький японец склонился в церемонном полупоклоне:
– За, пожалуйста.
– Инга?
– За.
– Киро, ты?
– За.
– Все? Кого нет? Зоя дежурит? И все равно один голос ничего не решает. Итог голосования, я думаю, ясен. Тринадцать – за, двое – против и один воздержавшийся.
– Я воздерживаюсь, – сказала Донна.
– Тогда запиши: воздержавшихся двое. Прошу прощения, забыл еще двоих: себя и… – Питер бросил взгляд на Стефана. – Значит, четырнадцать за и трое против. Полагаю, больше нет нужды возвращаться к этому вопросу. Подготовку, как и сказал, начинаем немедленно. Бездельников кормить не будем. Кто не согласен, может остаться здесь. Немощные, больные и симулянты получат столько еды, сколько они заслуживают. Впредь все важные вопросы будем решать сообща.