Меня нашли в воронке
Шрифт:
– Вроде бы да. Ну, до свидания, товарищи бойцы! Ждите про вашу геройскую роту репортаж.
Рота ответила веселым:
– Ура! Приезжайте еще, товарищ младший политрук!
– А это, мальчики, уже от вас зависит. Если так же воевать будете обязательно приеду. Только танк подбейте обязательно.
– Непременно подобьем. Даже два!
– Ловлю на слове!
– очаровательно улыбнулась младший политрук.
– А это вам!
– протянул ей сверток сержант. И такой же протянул Тане.
–
Таня опять покраснела и промолчала. А Леденева чмокнула под одобряющий гул бойцов Прощина в свежевыбритую щеку. Отчего смутился уже сержант.
– До свидания, мальчики!
– Девчонки, а вы чего не едете?
– спросил Риту с Маринкой Еж.
– Мы вечером своим ходом.
– Тогда милости прошу к столу! Эти оглоеды при вас хоть культурно себя вести будут, - засмеялся командир роты.
Оказывается, двое бойцов по приказу сержанта сколотили на скорую руку стол, поставив его в церкви, и расставили там еду.
Посреди стола красовался термос с борщом, вокруг располагались бутылки, открытые консервы, хлеб, нарезанный сыр в крышках от котелков, сало толстыми кусками. Сержант Заборских, назначенный Прощиным старшиной роты расстарался на славу.
– Иванко, спишь что ли?
Мальчик улыбнулся и покачал головой.
– Разговорчивый какой, весь в меня… - сказал Еж.
– Ритулька, заберете его с собой. Нам не с руки с ним таскаться.
– Заберу, конечно. Ваня, хочешь с нами?
Ваня опять покачал головой.
– Ишь какой… А что тогда хочешь?
– спросила Маринка
– Кушать… - неожиданно ответил тот.
– Заговорил, слава Богу, а я уж думал - контузия. Тогда пойдем кушать!
– Натерпелся малец, вот и молчал. Не бойся, Ванька! Мы свои, русские люди! Православные!
– подмигнул ему дед.
– Ребенка не обидим!
Когда все разместились за столом, сержант Прощин поднял кружку с водкой:
– Ну что ж, бойцы, говорить я много не умею. За победу!
– Ура! Ура! Ура!
– вполголоса рявкнули двадцать три мужских глотки. Двоих бойцов Прощин снарядил на колокольню. Смотреть в обе стороны. Не нагрянет ли начальство. Или супостат вдруг вылезет.
– Тише вы, ироды… - сказал Еж, после того как выпил.
– Ребенка напугаете.
– Еж, а из тебя хороший папа получится. Заботливый, - улыбнулась Маринка.
– Не… Я еще слишком молод для этого. Ты кушай, Иванко, кушай.
А дед чего-то черкал в трофейном блокнотике, время от времени грызя карандаш. Потом повернулся к Марине:
– У тебя глазки помоложе - напиши-ка в поминальничек всех ваших.
– В смысле всех?
– Которые в вашем отряде-то были сначала.
– Поняла… Сейчас, Кирьян Васильевич, напишу…
– Так… Между первой и второй… - поднялся снова Прощин.
– А теперь как полагается, за товарища Сталина.
Чокнулись и выпили за Сталина. Мужики водку, девчонки красного мозельского вина.
– Чего-то от Леонидыча вестей нет… - задумчиво сказал Вини.
– Поди в Москве уже, - ответил дед.
– Ага… А нас тогда чего не дергают? Особист в покое оставил, странно.
– Чего уж тут странного. Мы ему зачем?
И в этот момент с колокольни раздалась короткая пулеметная очередь.
Бойцы вскочили, расхватав автоматы и винтовки.
С колокольни спустился один боец:
– Воздух!
– Черт, - ругнулся Прощин, - пожрать не дали, сволочи.
Дед крякнул, вытер усы и побежал наверх.
Первый разрыв ударил рядом со зданием. Затем второй, третий.
– Эх, ты… Главное, чтобы в купол бомбой не попали. Хана нам тогда.
Стены ходили ходуном от близких взрывов. Время от времени осколки залетали внутрь, кроша кирпич. Один пробил термос с супом и разбил пару бутылок.
– Уууу… гадские сволочи… - злобно прошипел Еж.
А сержант Прощин улучил момент и выскочил из церкви, помчавшись к блиндажу, который хотели сделать штабным.
– Куда это он?
– спросил кто-то.
– Связисты, наверное, телефон уже поставили…
И точно, сержант, петляя зайцем по открытому пространству, буквально нырнул в блиндаж.
– Связь есть?
– гаркнул он на связиста
– Была, товарищ сержант.
– Соединяй, быстро.
Связист покрутил ручку:
– Клумба, клумба! Я - тюльпан. Я - тюльпан. Ответьте. Клумба!
Бубнил долго. Потом посмотрел на сержанта:
– Не отвечают, товарищ сержант. Обрыв. Или свернулись уже.
– Как фамилия, рядовой?
– Якшин.
– А зовут?
– Герман.
– Хе… Ну ты себе и имечко выбрал, прямо сказать не подходящее на текущую политическую ситуацию.
Якшин пожал плечами.
– Значит так, Гера. Мчись в штаб. Передай - немцы начали бомбежку. Значит атака будет. Нам подкрепления нужны.
– Какие подкрепления? Полк-то в наступление ушел, за нами никого. Госпиталь да штаб.
– Слышь ты, стратег фуев. Мы тут минут пятнадцать продержимся, если немцы как следует попрут. Так что хана будет и штабу и госпиталю. Понятно? Давай, Гер… Не подведи. Да подожди, сейчас немцы улетят и молнией беги.
– Есть!
А дед, тем временем, сидел на колокольне и ругался на фрицевские самолеты. Заходили те из крутого пике, стрелять по ним не было никакой возможности - приклад пулемета упирался в пол. Вдруг деда осенило:
– Слышь, боец…
– Колодкин.
– Вставай-ка на четвереньки…