Меня нашли в воронке
Шрифт:
Второму сержанту - Коновалову - прилетело в голову таким куском, что тот потерял сознание минут на пять.
Наконец, одна из мин пробила крышу, положив еще двоих бойцов.
Осколком второй у Прощина выбило пулемет из рук, изогнув ствол.
Матерясь, он отбросил его, а потом долго тряс отбитыми до синяков кистями.
– Положат нас сейчас, сержант… - подал голос Вини.
– В алтарь уходим. Там меньше достают.
Шестеро бойцов, пригибаясь, бросились на свой последний рубеж.
–
– заорал ему на бегу комроты.
А Еж улыбался, глядя в потолок остекленевшими глазами. Прямо в лицо уцелевшему каким-то чудом, исщербленному войной, архангелу с пылающим мечом.
Осколок вошел Андрею в подбородок.
Наконец обстрел прекратился.
– Чего, вернемся?
– спросил Прощина мало знакомый Винокурову боец. Вроде бы, Сизов.
– Тихо… Ждем…
И правильно сделали.
Потому как через минуту через дверь и те окна, где выбиты были решетки, в храм полетели гранаты.
Одна залетела и в алтарь.
Несмотря на взрывы, Лешка Винокуров явственно услышал ее стук о каменный пол и мгновенно представил, что может сейчас произойти и уже чуть присел, чтобы прыгнуть на нее…
Но его опередил тот самый «…вроде бы, Сизов».
Граната глухо хлопнула под ним, подбросив тело.
Ротный страшно поиграл желваками.
– Вперед, мужики!
И…
И перекрестился на голубой до бездны глаз, один уцелевший из всей росписи.
А потом пошел из алтаря к выходу, держа наперевес винтовку с приткнутым штыком.
– Помирать-то как не охота… - вздохнул кто-то рядом с Вини.
И мужики пошли вперед.
Вини закусив губу, зашагал к выходу.
Неужели это все? Вот сейчас он умрет и все? Нет… Не все… Точно, не все!
– Ротный! А куда медальоны девать?
– весело спросил он.
– В жопу немцу засунь!
– Тоже дело!
Их встретила пулеметная очередь почти в упор.
Но Лешка Винокуров успел выстрелить и даже успел увидеть - как его пуля пробила второму номеру каску, выбросив красный фонтанчик из арийской поганой головы.
А потом он умер, еще не успев упасть…
…Снаряд не падает в одну и ту же воронку дважды.
Да.
Но эта воронка была от авиабомбы.
Маринка и Ваня успели отбежать от нее метров на десять, когда снаряд ударил в нее.
Ударная волна свалила их обоих на землю. Ванютка заплакал. А Маринка, правильно рассудив, что надо бы отбежать чуть-чуть дальше, без слов подхватила его под руки, поставила на ноги и они побежали. Дальше от этого ада.
Маринка прыгнула в траншею, окольцовывавшую холм. А потом взяла Ваню и спустила его на землю.
– Страшно?
– Крикнула она сквозь грохот зареванному мальчику
Он покачал головой и что-то прошептал.
– Что? Не слышу!
– она машинально стряхнула с волос землю.
Она наклонилась к шепчущим что-то губам Ванечки:
– Больно…
– Где?!
– встрепенулась Маринка.
Кровь уже промочила штанину - зазубренный край осколка торчал из правого бедра.
– Маленький ты мой… - вскрикнула она раненой птицей. Потом лихорадочно сняла с парнишки брючный ремень и перетянула им ногу чуть выше раны.
– Идти можешь? А ну-ка, ступи…
Иванко попробовал привстать. И упал…
– Горюшко ты мое, солнышко… А ну! Цепляйся за шею!
– присела она перед ним. Ваня забрался ей на спину.
– Сейчас я тебя покатаю! Ой!
Рядом снова разорвался снаряд.
– Ванюшка! Песни петь умеешь?
– Умею… - сквозь слезы прошептал он.
– Ты пой, а я побегу. Ты пой мне в ухо, хорошо?
Тот кивнул, а потом тихо так запел:
– Там вдали, за рекой догорали огни…
Взрыв! Не зацепило!
– В небе ясном заря догорала…
– Пой, Ванюшка, пой!
– Сотня юных бойцов… - шептал тот.
«Лишь бы не в спину ему» - Маринка тяжело дышала, перепрыгивая - нет!
– перешагивая бугры и яминки новгородской земли.
А падать приходилось:
– Ванюшка, терпи!
– кричала Маринка, когда снаряд рвался близко от них. И она падала в грязь плашмя.
А когда они спустились вниз и отошли метров на двести, она оглянулась.
Холм был похож на взорвавшийся вулкан.
– Выбрались, кажется… - прошептала Маринка.
– Ванютка, ты как себя чувствуешь?
Он уже не плакал. Он просто закрыл глаза, а лицо его было мертвенно бледным.
– Ваня… Ванечка!
– потрясла она его за плечо.
Он приоткрыл одно веко и улыбнулся уголком губ.
– Жив… - Она лихорадочно ощупала его тело. Нет. Больше не ранен. Только штанина промокла кровью до сапожек.
Марина глубоко вдохнула… Выдохнула…
– Ыыыыыааааах!
– девчонка взвалила мальчишку на плечи и понесла дальше.
Шаг - раз. Шаг - два. Шаг - раз. Шаг - два. Колючку обойти. Наши траншеи. Сто лет назад сюда прыгали. Не помню когда. Шаг - раз. Шаг - два…
– Ванютка, сказки знаешь?
Он едва кивнул.
Она положила его на землю. Спрыгнула в окоп. Потом стащила вниз.
– Ванечка, расскажи мне сказку!
– Жили-были…
– Жили, Иванко, жили… Кто жил?
– Маринка почесала зудящую щеку. Грязь налипла. Брызгами.
– Дед и баба… - сонно сказал Иванко.
– Тетя Марина, у меня ножка болит…
– Терпи, Ванечка, терпи… Только терпи.
Она снова стала его поднимать на плечи и вдруг заметила, краем глаза, вещмешок, оставленный кем-то из бойцов.