Меня называют Капуцином
Шрифт:
Г.: Ну зачем так говорить, когда он ушел вовсе не потом.
Л.: Мы к нему подошли?
Г.: Да.
Л.: Он отошел?
Г.: Да.
Л.: А потом ушел!
Г.: Ну вот опять! Не потом он ушел! Честное слово не потом!
Л.: Клянитесь сколько вам угодно! А он именно отошел, а потом ушел.
Г.: Не потом.
Л.: Именно потом!
Г: Не потом, потому что потом он отошел,
Л.: Это ваше мнение! А мое, что он ушел.
Г.:
<Воронин и Степанов>
Воронин (вбегая) –
Остановка истории!
Люди бегут по улице!
На Неве стреляют из пушек!
Степанов (подскакивая на стуле) –
Которое сегодня число?
Воронин – Девятнадцатое марта!
Степанов (падая на пол) –
Проспал! Проспал!
<Каштанов и Елизавета>
Каштанов – Лиза! Я вас умоляю. Скажите мне: кто вы?
Елизавета – Вы отстанете от меня или не отстанете?
Каштанов – Нет! Я не могу! не могу!
Елизв. – Чего вы не можете?
Кашт. – Лиза! Кто вы?
Елизв. – Да что вы привязались ко мне с идиотской фразой. Вы не знаете кто я, что ли?
Кашт. – Не знаю! Не знаю!
<Князь и Княгиня>
Князь – Вот, наконец-то, я вижу тебя, моя дорогая.
Княгиня – Князь, это вы?
Князь (удивленно) – Я. И счастлив видеть вас.
Княгиня – А я вас не вижу.
Князь – Как так?
Княгиня – Да вот не вижу вас.
«Однажды один человек…»
Однажды один человек по имени Андриан, а по отчеству Матвеевич и по фамилии Петров, посмотрел на себя в зеркало и увидел, что его нос как бы слегка пригнулся книзу и в то же время выступил горбом несколько вперед. Потрогав нос рукой, Андриан Матвеевич Петров решил, что это как-нибудь обойдется, и что нос вовсе никуда не пригибался и никуда не выдавался, и что это ему просто так показалось. Посмотрев еще раз в зеркало, Андриан Матвеевич пожал плечами и отправился на службу.
Однако на службе сразу обратили внимание на нос Андриана Матвеевича.
– Посмотрите, – сказал Карл Иванович, – у Андриана Матвеевича нос как бы несколько изогнулся книзу.
– Я тоже смотрю, – сказал Николай Ипполитович, – и все не могу понять, что такое с Андрианом Матвеевичем. А вы совершенно правильно заметили: действительно, нос как бы несколько изогнулся книзу.
– Это верно, Николай Ипполитович, – сказал Пантелей Игнатьевич, – Карл Иванович совершенно правильно приметил, что нос Андриана Матвеевича изогнулся несколько книзу. Это и я тоже совершенно отчетливо наблюдаю.
– Я вижу, что тут что-то не то, – сказал Мафусаил Галактионович. – Смотрю на Андриана Матвеевича, а Карл Иванович и говорит Николаю Ипполитовичу, что нос у Андриана Матвеевича стал несколько книзу, так что даже Пантелею Игнатьевичу от окна это заметно.
– Вот и Мафусаил Галактионович заметил, – сказал Игорь Валентинович, – что нос у Андриана Матвеевича, как правильно сказал Карл Иванович Николаю Ипполитовичу и Пантелею Игнатьевичу, несколько приблизился ко рту своим кончиком.
– Ну уж не говорите, Игорь Валентинович, – сказал, подходя к говорившим, Парамон Парамонович, – будто Карл Игнатьевич сказал Николаю Ипполитовичу и Пантелею Игнатьевичу, что нос Андриана Матвеевича, как заметил Мафусаил Галактионович, изогнулся несколько книзу.
«Лыкин сидел у окна…»
Лыкин сидел у окна и курил трубку. По улице, мимо окна шел Сашин и нес арбуз. Увидя в окне Лыкина, Сашин остановился и сказал:
– Вот дурак, сидит себе и курит, а жена его крутит с Мухиным.
Лыкин услышал слова Сашина и высунулся из окна.
– Эй вы! – крикнул он. – Чего вы плетете про мою жену?
Сашин сказал:
– Вот дурак, делает вид, что сам не знает.
– Послушайте! – крикнул Лыкин. – Зайдите-ка ко мне на минутку.
Сашин сказал:
– Этот дурак приглашает меня к себе. Зайти или не заходить?
– Да, да, да, умоляю вас. Зайдите! – кричал Лыкин высовываясь из окна.
Сашин положил арбуз на землю около плетня и вошел в дом Лыкина.
Басня
Один человек небольшого роста сказал: «Я согласен на все, только бы быть капельку повыше».
Только он это сказал как смотрит перед ним волшебница.
– Чего ты хочешь? – говорит волшебница.
А человек небольшого роста стоит и от страха ничего сказать не может.
– Ну? – говорит волшебница.