Меня укусил бомж
Шрифт:
– Знаете что? Не нужно пудрить мне мозги. У меня другие методы, проверенные временем. Я возьму фотографию. Маловато вводных данных, конечно. Может, намекнёте, где нужно искать в первую очередь? Может, адреса и телефоны знакомых.
– Нет у нас знакомых. Нет ни адресов, ни телефонов.
– Хорошо, значит, шерше ля фам? Пожелайте мне успеха.
– Желаю.
Что он имел в виду, когда говорил об интуиции? Может, он был прав? Если я сейчас не выпью кофе – усну. Где-то здесь должно быть кафе. Я только сейчас понял, что стою на берегу реки, больше похожей на лужу от прорвавшейся канализации. Но, если не смотреть вниз, на воду, открывалась довольно приятная
На скамейках пила пиво молодёжь, сидела старушка с уродливой кривоногой собачонкой на поводке, самозабвенно целовалась парочка. Всё, как и должно быть.
И тут я увидел девушку с мольбертом, рисующую тот самый чудный пейзаж, на котором я удосужился задержать свой взгляд. Ёкнуло внутри. Может, она и есть та, которую я ищу? Смелое предположение. Это усталость творит с моими мыслями, что сама хочет. Но я не мог оторвать взгляд от художницы. Что-то тянуло меня к ней, хотя я даже лица её не видел. Девушка оглянулась, посмотрела на меня пристально, и положила кисточку. Затем тряхнула головой, как делают, чтобы избавиться от наваждения, и снова принялась рисовать.
Этого мгновенья мне хватило, чтобы понять – это её я ищу.
Я подошёл к ней, заглянул через плечо на рисунок. На холсте увидел криво намалёванное сердце, пронзённое стрелой.
– Любовь? – спросил я.
– Да, – повернулась она.
– Купидоновна?
– Да.
– Слава богу! Вас ищет брат, Амур Купидонович. Обыскался уже весь. Говорит, семейный бизнес страдает без вас.
– Ой, спасибо! Я совсем забылась, вошла в образ, и повело меня не в ту сторону. Жаль, так не хочется возвращаться. Но, что поделаешь. Вы меня долго искали?
– Да так, бывало и подольше.
«Боже, какая она красивая», – думал я, переминаясь, как робкий юнец.
– Вы уж простите, устала на работе. Хочется порой отдохнуть от страстей, соплей, сюсюканий, поцелуев, ревности, и всего, что меня окружает. Вот и убегаю иногда. Ненадолго. А вы, значит, нашли меня. Вам повезло. Ведь только вы могли меня найти. Только вы. Знаете историю про две половинки? Они так редко встречаются, так редко. А вам повезло.
Мне было так уютно с ней, хотелось вечно слушать этот бархатный голосок и смотреть, как ветерок играет её распущенными волосами. Захотелось взять её за руку и пойти, не важно, куда, главное, никогда не расставаться.
– А вот и братец, спасибо вам, прощайте.
Что-то свистнуло рядом, и я увидел, как стрела вонзилась ей в грудь, прямо в сердце, вошла так глубоко, что виднелось только оперение. Даже не успев оглянуться, я почувствовал удар в спину и увидел, что из моей груди торчит наконечник стрелы, отлитый в форме сердца. Не было крови, не было боли, только головокружение и неведомое ранее чувство.
Из-за спины показалась рука, протягивающая чек.
– Уйдите, ради Бога, – сказал я.
– Вы отказываетесь?
– Не мешайте мне, сгиньте, пожалуйста.
– Понял. Всё, как всегда. До свиданья. Желаю счастья.
– Вы что-то сказали? – художница повернулась ко мне и замерла, уронив на землю тюбик краски.
– Нет, ничего.
– Значит, показалось, – она смотрела на меня в упор, не отрывая взгляд.
– Я… Прекрасная картина… Купол получился, как настоящий.
– А, – отмахнулась она. – Никогда не рисовала раньше. Неделю назад захотелось попробовать. Даже купила всё необходимое. Вам правда нравится?
– Восхитительно. Можно, я буду смотреть, как вы рисуете? А потом угощу вас кофе. Вы не обращайте внимания на мой вид, это я на работе так помялся. А если побреюсь и высплюсь…
– А кем вы работаете?
– Я частный детектив.
– Ой, как интересно! Правда?
– Да. Я тут искал одну девушку. Её зовут Любовь. Но, не Люба, а именно Любовь. Так тоже бывает.
– Ну, и как, нашли?
– Нашёл. Наверное. Да нет, не наверное, точно нашёл.
Меня укусил бомж
Меня укусил бомж. Я даже не понял, как это произошло. Вот он увлечённо роется в мусорном баке, и вот он уже, так же увлечённо, впился в мою руку. Я заорал, не так от боли, как от отвращения. Ударил его свободной рукой в ухо, но он никак не отреагировал. Тогда я врезал коленом в пах, вырвался и побежал, не оглядываясь, предавшись панике и ужасу. Запыхавшись, остановился и посмотрел на рану. Крови было немного, да и болело не очень, но я зашёл в ближайший магазин, купил бутылку водки. Половину вылил на укус, дабы продезинфицировать, а половину выпил прямо из горлышка.
Жена дома обработала рану, забинтовала и, не поверив ни единому слову, обиделась. Я тоже обиделся, и ушёл в спальню смотреть футбол. Усевшись с бутылкой пива в кресле, включил телевизор. Посмотрев матч минут пятнадцать, поймал себя на мысли, что игра какая-то вялая, что мне скучно, и не понятно, зачем я это смотрю. И зачем я, вообще, смотрел футбол раньше. Скукота и абсурд, мужики в трусах гоняют мяч, что здесь может быть интересного? Я уснул прямо в кресле.
На следующий день я даже не помнил, где был укус. Снял бинт, рана полностью затянулась, спасибо водке. Остался только небольшой рубец, похожий на старый шрам. Но, всё равно, кроме травмы физической я получил ещё и душевную, и решил не пойти на работу. Жене наврал про недомогание, и снова завалился спать. Как я раньше не замечал, насколько неудобно спать на мягком. Всё болит и немеют конечности, поэтому перелёг на пол, и сразу уснул. Таким меня и застала вернувшаяся с работы жена. Она испугалась, что со мной что-то случилось, и бросилась звонить в скорую, но я её успокоил, сказав, что в такую жару поспать на полу – милое дело.
За ужином жена все удивлялась, чего это я так чавкаю и ложку держу как-то неправильно. Остаток борща я допил прямо из тарелки.
Новости я смотреть не стал. Что там смотреть – опять одно и то же. Да и телевизор в целом показался мне ненужным изобретением. Хотелось водки, но я удержался. Перед сном, пойдя в душ, удивился, как воняет мыло. Странно, никогда не замечал, что оно имеет такой мерзский запах. Посмотрев в зеркало, оценил, что мне очень идёт щетина, и решил не бриться.
На следующий день я опять не пошёл на работу. Как хорошо на неё не ходить. Я, конечно, и раньше это понимал, но сейчас проникся ощущением свободы. Не нужно листать дурацкие бумаги, ходить на скучные совещания, выслушивать хамство от начальства и вести пустые беседы в курилке. Прогуливать однозначно приятнее. Настолько приятно, что я даже готов был отказаться от множества пустых излишеств, на которые, собственно, и уходила основная часть заработка. Ведь прекрасно можно прожить без вазочек, картин, цветов на окне, галстуков, одеколонов, книг, компьютера и даже мобильного телефона. Ведь жили же раньше люди без Интернета. А звонить мне всё равно некому и незачем. Я полистал телефонную книгу и не нашёл никого, без кого бы невозможно оказалось прожить. Я осмотрелся, и не обнаружил ни одной вещи, без которой бы я умер. Сто лет назад жили без холодильников, электрических чайников, тостеров, магнитофонов, фритюрниц и пароварок. И вообще, без электричества, водопровода и канализации. Моя бабка всю жизнь прожила в деревне. Из коммуникаций у неё был колодец и сортир во дворе.