Меня зовут Фрайди

Хайнлайн Роберт Энсон

Вскоре экран засветился: показалось лицо молодой женщины — веселой, довольно симпатичной.

— Привет, я Торчи. А ты кто?

— Я Мардж Болдуин, — ответила я. — Наверное, я ошиблась номером. Мне нужен капитан Торми.

— Нет, все верно, дорогая. Подожди, я сейчас выпущу его из клетки. — Она повернулась и двинулась от камеры, выкрикивая:

— Милый! Тут тебя спрашивает потрясающая девчонка. Знает твое настоящее имя.

Когда она отошла, я заметила обнаженную грудь. Потом ее стало видно целиком, и я увидела, что она совсем голая. Хорошее тело, возможно, немного широкое в основании, но с длинными ногами, узкой талией и грудью, которая выглядела точно, как моя — а я на свою пожаловаться не могла.

Я выругалась про себя. Я

прекрасно знала, зачем позвонила капитану: чтобы забыть трех неверных мужчин в объятиях четвертого. Я нашла его, но оказалось, что он уже занят.

Он показался на экране — одетый, но не слишком — в лава-лаве [3] . У него был озадаченный вид, но потом он узнал меня:

— Привет, мисс… Болдуин! Точно. Это потрясающе! Где вы?

— В порту. Я позвонила просто сказать «привет».

— Оставайтесь на месте. Не двигайтесь, не дышите. Дайте мне семь секунд, чтобы надеть брюки и рубашку, и я приеду за вами.

3.

Одежда жителей Полинезии, состоит из куска материи, который носят как набедренную повязку или юбку.

— Нет, капитан. Я просто поздоровалась. У меня здесь снова пересадка.

— Какая пересадка? До какого порта? Когда вылет?

Проклятье и еще раз проклятье — я не была готова врать. Что ж, правда часто оказывается лучше, чем неуклюжая ложь. — Я возвращаюсь в Виннипег.

— Ах, вот как! Тогда вы смотрите на своего пилота; я лечу завтра в полдень. Скажите мне точно, где находитесь, и я заберу вас через… э… сорок минут, если быстро поймаю кэб.

— Капитан, вы замечательный человек, но вы не в своем уме. У вас уже есть вся компания, которая вам нужна. Та девушка, которая ответила на мой звонок. Торчи.

— Торчи — это не ее имя, это ее состояние [4] . Это моя сестра Бетти, из Сиднея. Она останавливается здесь, когда приезжает в город. Я, кажется, говорил о ней. — Он повернул голову и крикнул:

— Бетти! Подойди сюда и представься. Но будь приличной.

— Слишком поздно становиться приличной, — ответил ее веселый голос, и я увидела ее через его плечо, она шла к камере и на ходу оборачивала вокруг бедер лава-лаву. Похоже, ей было трудно с этим справиться, и я предположила, что она уже порядочно приняла. — А, ну ее к черту! Мой брат все время пытается заставить меня хорошо себя вести — мой муж уже это бросил. Слушай, дорогая, я слышала, что ты сказала. Я его замужняя сестра, это правда. Если только ты не пытаешься выйти за него замуж, потому что тогда я его невеста. Ты этого хочешь?

4.

Torchie — (англ.) букв.: маленький факел.

— Нет.

— Хорошо. Тогда он твой. Я собираюсь приготовить чай. Ты пьешь джин? Или виски?

— Что вы с капитаном будете, то и я.

— Он не будет ничего; у него меньше чем через сутки полет. Но мы с тобой сможем надраться до бесчувствия.

— Я буду пить то же, что и ты. Что угодно, кроме болиголова.

Затем я убедила Иена, что будет лучше, если я сама возьму кэб в порту, где их полно, чем ему искать его, а потом ездить туда и обратно.

Локсли-пэрейд, 17 — это новый квартал многоквартирных домов с двойной защитой; меня допустили ко входу в квартиру Иена так, будто это был космический корабль. Бетти приветствовала меня объятием и поцелуем, судя по которым она действительно выпила; мой кудрявый волк приветствовал меня объятием и поцелуем, судя по которым он не пил, но собирался в ближайшем будущем уложить меня к себе в постель. Он не спрашивал меня о моих мужьях; сама я ничего не рассказывала о моей семье — моей бывшей семье. Мы с Иеном хорошо друг к другу подходили, потому что мы

оба понимали сигналы, правильно их использовали, и никогда не вводили друг друга в заблуждение.

Пока мы с Иеном вели этот беззвучный разговор, Бетти вышла из комнаты и вернулась с красной лава-лавой.

— Это формальная чайная церемония, — объявила она, слегка рыгнув, — поэтому, милая, снимай то, что на тебе сейчас, и надевай вот это.

Его идея? Или ее? После недолгого размышления я решила, что ее. Если простое, цельное распутство Иена было недвусмысленно как удар в челюсть, в сущности, он был несколько угловат. В отличие от Бетти, которая вела себя до крайности неприлично. Мне было все равно, потому что все двигалось в желаемом направлении. Босые ноги так же соблазнительны, как и обнаженная грудь, хотя большинство людей, похоже, этого не знают. Женщина, упакованная только в лава-лаву, соблазнительнее полностью обнаженной. Вечеринка принимала форму, которая мне подходила, и я посчитала, что Иен избавится от опеки сестры, когда наступит время. Если это будет необходимо. Было похоже, что Бетти станет продавать билеты. Но это меня не беспокоило.

Я надралась до бесчувствия.

То, как качественно я это сделала, я поняла только на следующее утро, когда проснулась в постели с мужчиной, который не был капитаном Торми.

Несколько минут я лежала неподвижно и смотрела, как он храпит, копаясь в это время в своей затуманенной джином памяти и пытаясь понять, откуда он взялся. Мне казалось, что прежде чем отправиться с мужчиной в постель, женщина должна быть ему представлена. Были ли мы представлены друг другу? Знакомы ли мы с ним вообще?

Понемногу все прояснилось. Имя: профессор Федерико Фарнезе, зовут или «Фредди», или «Толстяк» (не очень-то он был и толстый — всего лишь небольшое брюшко из-за сидячей работы). Муж Бетти, зять Иена. Я вспомнила, что вроде бы видела его вчера вечером, но не могла сейчас (на следующее утро) вспомнить, когда он появился и почему его не было сначала… если я об этом вообще знала.

Как только я его опознала, я не особенно была удивлена, что (похоже) провела с ним ночь. Учитывая настроение, в котором я находилась прошлым вечером, я представляла собой опасность для любого мужчины. Но меня волновала одна вещь: неужели я отвернулась от моего хозяина, чтобы подцепить другого? Невежливо, Фрайди.

Я залезла в память глубже. Нет, по крайней мере один раз я не отвернулась от Иена. К моему огромному удовольствию. И к его тоже, если его замечания были искренни. Потом я действительно повернулась к нему спиной, но по его же просьбе. Нет, я не была неблагодарна к моему хозяину, и он был очень добр ко мне, именно так, как мне было нужно, чтобы забыть, как меня обманула, а потом выбросила на улицу анитина банда самодовольных расистов.

Затем у моего хозяина появился помощник в лице этого опоздавшего, теперь я это вспомнила. Совершенно не удивительно, что эмоционально неуравновешенной женщине может оказаться недостаточно утешения, которое может предоставить один мужчина — но я не помнила, каким образом была совершена сделка. Честный обмен? Забудь об этом, Фрайди. ИЧ не может придавать значение или понимать различные человеческие сексуальные табу, но я самым тщательным образом заучила все то их множество, какое существует на свете, во время начального курса подготовки наложниц, и знала, что это было одним из самых сильных, то, что люди скрывали даже тогда, когда все остальное было у всех на виду.

Поэтому я решила избегать даже намека на интерес к этому.

Фредди перестал храпеть и открыл глаза. Он зевнул и потянулся, потом увидел меня и задумался, потом внезапно улыбнулся и протянул ко мне руки. Я ответила на его улыбку и движение, готовая с радостью сотрудничать, но тут в комнату вошел Иен. Он сказал:

— Доброе утро, Мардж. Фредди, мне не хотелось вам мешать, но я уже поймал кэб. Мардж надо вставать и одеваться. Мы немедленно выезжаем.

Фредди не отпустил меня. Он просто усмехнулся, потом продекламировал: