Меня зовут Фрайди
Шрифт:
Большая часть новостей была пересказом старого, но в Империи произошли новые события:
Демократов собирали вместе, приговаривали военно-полевыми судами (они были названы военными трибуналами) и казнили на месте — лазерами, огнестрельным оружием, некоторых через повешение. Я с трудом заставила себя смотреть на это. Приговаривались все, начиная с четырнадцатилетнего возраста — мы видели одну семью, в которой оба родителя, сами обреченные, настаивали, что их сыну только двенадцать.
Председатель суда, капрал имперской полиции, окончил спор тем, что вытянул руку, застрелил мальчика, а потом приказал своему взводу прикончить родителей и старшую сестру мальчика.
Иен отключил
Он выглядел мрачно. — Мардж, ты все еще не отказалась от этой глупой идеи немедленно вернуться домой?
— Я не демократ, Иен. Я вне политики.
— Ты думаешь, этот мальчишка имел какое-то отношение к политике? Эти казаки убьют тебя просто, чтобы попрактиковаться. В любом случае, ты не можешь. Граница закрыта.
Я не сказала ему о своей уверенности, что смогу пересечь любую границу на земле. — Я думала, она закрыта только для тех, кто пытается попасть на север. Разве они не позволяют гражданам Империи возвращаться домой?
Он вздохнул. — Мардж, неужели ты не умнее котенка у тебя на коленях? Неужели ты не понимаешь, что маленькие симпатичные девочки могут попасть в беду, если будут играть с плохими мальчиками? Если бы ты была дома, я уверен, твой отец запретил бы тебе выходить на улицу. Но ты в нашем доме, поэтому Жорж и я должны заботиться о тебе. А, Жорж?
— Mais oui, mon vieux! Certainement! [5]
— А я буду защищать тебя от Жоржа. Джен, ты можешь убедить эту девочку в том, что она сможет оставаться в нашем доме, сколько захочет? Я думаю, она одна из тех настырных женщин, которые пытаются сами платить по чеку.
— Нет, я не такая!
Дженет сказала:
— Марджи, Бетти велела мне заботиться о тебе. Если ты думаешь, что ты для нас обуза, можешь сделать взнос в Бритканский Красный Крест. Или в дом для нуждающихся кошек. Но случилось так, что мы трое зарабатываем огромные деньги, а детей у нас нет. Мы можем позволить себе содержать тебя так же легко, как и еще одного котенка. Итак… ты остаешься? Или я должна спрятать твою одежду и выпороть тебя?
5.
фр.: Конечно, да, старина! Определенно!
— Я не хочу, чтобы меня били.
— Очень жаль, я так надеялась. Все решено, господа: она остается. Мардж, мы тебя надули. Жорж будет требовать от тебя позировать без всякой меры — он жестокий тип — он тебя получает по дешевке, а не по обычным профсоюзным расценкам. Он найдет, где сэкономить.
— Нет, — сказал Жорж, — я получу прибыль. Потому что я представлю ее как статью расхода, любимая моя Джен. И не по базовым профсоюзным расценкам; она стоит большего. Полторы?
— По меньшей мере. Я бы сказала, две. Не жадничай, ты все равно ничего ей платить не будешь. Ты не хочешь взять ее на кампус? В свою лабораторию, я имею в виду.
— Стоящая мысль! Она крутилась где-то глубоко у меня в голове… и спасибо тебе, дорогая, что ты ее оттуда вытащила. — Жорж повернулся ко мне:
— Марджори, не хочешь продать мне яйцо?
Он меня поразил. Я попыталась сделать вид, что не понимаю его. — У меня нет яиц.
— Есть! Несколько десятков, намного больше, чем тебе понадобится для собственных нужд. Я имею в виду человеческую яйцеклетку. Лаборатория платит за яйцо больше, чем за сперму — простая арифметика. Ты шокирована?
— Нет. Удивлена. Я думала, ты художник.
Вмешалась
— Мардж, милая, я сказала тебе, что Жорж разбирается в разных видах искусства. Так оно и есть. Он профессор тератологии [6] университета в Манитобе… а также главный техник принадлежащей университету производственной лаборатории и ясель, и поверь мне, это требует высокого мастерства. Но у него хорошо получается и с краской и холстом. Или с экраном компьютера.
— Это правда, — согласился Иен. — Жорж превращает в произведение искусства все, к чему прикасается. Но вам не следовало сообщать об этом Мардж, пока она наша гостья. Некоторых людей страшно нервирует сама идея манипуляции с генами — особенно с их собственными генами.
6.
Тератология — раздел биологии, изучающий уродства.
— Мардж, я тебя расстроила? Извини.
— Нет, Джен. Я не из тех людей, кого нервирует одна только мысль о живых артефактах или искусственных людях. Некоторые мои лучшие друзья — искусственные люди.
— Дорогая, — мягко сказал Жорж, — не надо рассказывать сказки.
— Почему ты так говоришь? — я попыталась не повышать голос.
— Я могу заявить, что, поскольку я работаю в этой области, много искусственных людей являются моими друзьями, и я говорю это с гордостью. Но…
Я перебила:
— Я думала, ИЧ никогда не встречают своих создателей.
— Это правда, и я это правило никогда не нарушал. Но у меня все же часто бывает возможность познакомиться с живыми артефактами и искусственными людьми — это не одно и то же — и заслужить их дружбу. Но — простите меня, дорогая мисс Марджори — если вы не работаете в этой области — Нет?
— Нет.
— Только генный инженер или кто-то тесно связанный с этой отраслью, может сказать, что у него есть знакомые среди искусственных людей. Потому что, моя дорогая, вопреки популярному мифу, для обывателя в принципе невозможно отличить искусственного человека от обычного… а из-за злобной предвзятости невеж искусственный человек почти никогда не признается о своем происхождении — мне хочется сказать «вообще никогда». Поэтому, хотя я рад, что ты не дергаешься при мысли о искусственных созданиях, я вынужден рассматривать твое заявление как преувеличение, к которому ты прибегла, чтобы показать свою свободу от предубеждений.
— Ну… ладно. Пусть будет так. Я не понимаю, почему ИЧ должны быть гражданами второго сорта. Это нечестно.
— Верно. Но некоторые чувствуют в этом угрозу. Спроси Иена. Он собирается атаковать администрацию в Ванкувере, чтобы искусственные люди никогда не смогли стать пилотами. Он…
— Хватит! Ты меня достал. Я занимаю такую позицию, потому что так решили мои профсоюзные братья. Но я не дурак, Жорж; благодаря жизни и беседам с тобой, я начал осознавать, что нам придется искать компромисс. Мы больше не настоящие пилоты, и мы ими не являемся все это столетие. За нас работает компьютер. Если компьютер отрубится, я сделаю все возможное, чтобы без аварии опустить с неба этот автобус, но лучше на меня не ставить! Скорости и возникающие неполадки много лет назад превзошли человеческие возможности. Я сделаю все, что смогу! Как и любой из моих собратьев. Но, Жорж, если ты сможешь создать искусственного человека, который будет думать и двигаться достаточно быстро, чтобы справиться с отказом компьютера при посадке, я уйду на пенсию. Это все, чего мы добиваемся, так или иначе — если компания заменит нас пилотами-ИЧ, то они должны получать полную оплату. Если ты сможешь их создать.