Меня зовут Фрайди

Хайнлайн Роберт Энсон

Тебе или твоему представителю обязательно надо присутствовать при оглашении завещания. Так как я гражданин Луны…

(Что?)

…это произойдет в Луна-Сити немедленно после моей смерти, потому что в Лунной Республике нет тех юридических проволочек, которые можно найти почти в любой стране на Земле. Позвони в «Фонг, Томосава, Ротшильд, Фонг и Финнеган», Луна-Сити. На многое не надейся; мое завещание не освобождает тебя от необходимости зарабатывать себе на жизнь.

Твое происхождение: ты всегда интересовалась этим, и это понятно. Поскольку твои наследственные дарования были собраны из многих источников и поскольку все записи были уничтожены, я могу сказать тебе немногое.

Позволь мне упомянуть о двух источниках твоего генетического набора, которыми ты можешь гордиться, о паре, известной в истории как «мистер и миссис Джозеф Грин». В кратере недалеко от Луна-Сити стоит им памятник. Но он вряд ли заслуживает поездки туда, так как смотреть там особенно не на что. Если ты запросишь Торговую палату Луна-Сити относительно этого памятника, ты сможешь получить кассету с довольно точным описанием того, что они совершили. Когда ты ее послушаешь, ты поймешь, почему я сказал тебе не торопиться осуждать убийц. Обычно убийство — грязное дело… но достойные наемные убийцы могут быть героями. Прокрути кассету и суди сама.

Грины много лет назад были моими коллегами. Поскольку их работа была очень опасна, я заставил их обоих сдать на хранение свой генетический материал, четыре ее яйцеклетки и некоторое количество его спермы. Когда они были убиты, я попросил сделать генный анализ на предмет получения посмертных детей — и узнал, что они были несовместимы; простое оплодотворение вызвало бы усиление некоторых плохих аллелей.

Вместо этого, когда стало возможным создание искусственных людей, их гены были использованы выборочно. Ты стала единственным удачным созданием; остальные попытки их использования либо были нежизнеспособны, либо должны были быть уничтожены. Хороший генный конструктор работает как хороший фотограф; совершенный результат является следствием готовности решительно уничтожать последствия любой не являющейся совершенной попытки. Больше попыток использовать Гринов не будет; яйцеклетки Гэйл закончились, а сперма Джо, наверное, уже испорчена.

Определить твое с ними родство невозможно, но оно эквивалентно чему-то между внучкой и правнучкой, остальные гены взяты из многих источников, но ты можешь гордиться тем, что тебя всю собирали с огромным старанием так, чтобы до максимума усилить твои возможности; сможешь ли ты их использовать, зависит от тебя.

Однажды, еще до того, как записи о тебе были уничтожены, я полюбопытствовал и выписал, откуда был взят материал для твоего создания. Насколько я помню, в тебе течет финская, полинезийская, индейская, датская, ирландская, свази, корейская, индийская, английская кровь — и понемногу других национальностей, потому что никто из твоих предков не был чистокровным. Ты никогда не сможешь быть расистом; ты будешь кусать свой собственный хвост!

На самом деле все вышеуказанное значит, что для твоего создания были взяты лучшие материалы, независимо от источника. И то, что ты оказалась еще и красивой — чистая случайность.

(«Красивой»! Босс, у меня есть зеркало. Мог ли он действительно так думать? Конечно, я сложена хорошо; но это только следствие того, что я прирожденная спортсменка — что, в свою очередь, является следствием того, что я была спланирована, а не рождена. Ну что ж… приятно, что он так думал, если думал… потому что выбора у меня нет. Я есть я.)

В одном я должен если не извиниться перед тобой, то хотя бы объяснить, что случилось. Планировалось, что тебя воспитают как своего собственного ребенка специально выбранные родители. Но еще когда ты весила меньше пяти килограммов, меня посадили в тюрьму. Хотя я и смог со временем сбежать, я не мог вернуться на Землю, пока не произошло Второе Атлантическое Восстание. Все происшедшее

оставило в тебе свой след, я знаю. Я надеюсь, что однажды ты избавишься от страха и недоверия к «обычным» людям; ты от этого ничего не приобретаешь, но многое теряешь. В один прекрасный день ты поймешь душой то, что знаешь разумом, что они так же привязаны к Колесу, как и ты.

Что мне еще сказать в последнем письме? Из-за этого неудачного совпадения, когда меня осудили в самое неподходящее время, ты выросла слишком ранимой, слишком сентиментальной. Моя дорогая, ты должна полностью излечить себя от всего страха, чувства вины и стыда. Я думаю, ты искоренила жалость к себе…

(Черта с два!)

…но если нет, ты должна постараться. Я думаю, ты невосприимчива к соблазнам религии. Если нет, то я не могу тебе помочь, так же, как я не могу помешать тебе стать наркоманкой. Религия иногда является источником счастья, и я не стал бы никого лишать счастья. Но это утешение, приличествующее только слабым — а ты сильная. Главная проблема религии — любой религии — состоит в том, что религиозный человек, приняв на веру определенные утверждения, не может затем судить об их истинности, основываясь на фактах. Можно греться у теплого огня веры или избрать жизнь в суровой неопределенности рассудка — но иметь и то, и другое невозможно.

Мне осталось сказать тебе только одно — чему я рад, чем я горжусь. Я один из твоих «предков» — незначительный, но все-таки часть моего генотипа живет в тебе. Ты не только моя приемная дочь, но отчасти и моя настоящая дочь. И я этим очень горжусь.

Поэтому позволь мне в конце написать слово, которое я не мог произнести, пока был жив.

С любовью,

Хартли М. Болдуин».

Я положила письмо назад в конверт, свернулась калачиком и позволила себе поддаться худшему из недостатков, жалости к себе, делая это основательно и с достаточным количеством слез. Я не вижу ничего плохого в слезах; они хорошо смазывают душу.

Выведя их из своей системы, я поднялась, пошла умылась и решила, что закончила горевать по боссу. Я была рада и польщена, что он удочерил меня, и мне было приятно сознавать, что при моем создании была использована часть его — но все равно он был босс. Я подумала, что он разрешил бы мне один очистительный приступ горя, но если бы я это продолжала, он был бы мной недоволен.

Мои измотанные подруги все еще были в отключке, поэтому я закрыла дверь в их комнату, с радостью заметив, что это звуконепроницаемая дверь, села у терминала, засунула в щель свою карточку и вызвала «Фонг, Томосава и так далее», выяснив сначала код в справочной, а потом набрав прямой код, потому что так дешевле.

Я узнала женщину, которая ответила мне. Пониженная гравитация определенно лучше, чем лифчик; если бы я жила в Луна-Сити, я бы тоже носила только монокини. Ну, может быть, еще ходули. И изумруд в пупке. — Простите, — сказала я. — Каким-то образом я набрала код «Серес энд Саут Африка», хотя собиралась звонить в «Фонг, Томосава, Ротшильд, Фонг и Финнеган». Мое подсознание играет со мной шутки. Извините, что побеспокоила вас и спасибо за помощь, которую вы оказали мне несколько месяцев назад.

— Дудки! — ответила она. — Вы не перепутали номер. Я Глория Томосава, старший партнер в «Фонг, Томосава и т.д.», потому что дедушка Фонг удалился от дел. Но это не мешает мне быть вице-президентом «Серес энд саут Африка эксептенсиз»; мы также являемся юридическим отделом банка. А еще я chief trust officer, и это значит, что вам придется быть моим клиентом. Мы все очень огорчены известием о смерти доктора Болдуина, и я надеюсь, что вы не слишком сильно переживаете… мисс Болдуин.

— Эй, подождите! Давайте с начала!