Меняла
Шрифт:
Я с минуту постоял над поверженным чародеем, переводя дыхание. Все завершилось славно, хотя я представлял себе, что буду убивать толстяка медленнее. Гораздо медленнее. Затем удовлетворение от свершенной мести уступило место любопытству, я наклонился и вытащил из еще теплой и влажной ладони рукоять. Затем обернулся к факелу, чтобы лучше разглядеть клинок. Легонько взмахнув для пробы раз-другой, я не заметил в этом оружии ничего особенного… Хотя… Хотя я не ощущаю ставшего уже привычным чувства неправильности оружия. Вроде обычный клинок – но я знал: это мой меч. Это тот самый меч. Это меч, предназначенный для меня! Я поднес меч поближе к свету и осмотрел лезвие. И здесь ничего особенного, если, конечно, не считать красноватого оттенка металла. Да, меч отливал темно-красным, но это, несомненно, была сталь. Приглядевшись внимательнее,
Я сделал шаг по направлению к вороному, привязанному к крюку в стене. Конь стоял спокойно, повернув ко мне массивную голову и, казалось, внимательно разглядывая своего нового хозяина.
– Вот и хорошо, мой ключик к золоту, – хрипло прошептал я, – стой спокойно, мой красавец… Видишь, я – Тот-Самый-Парень-С-Волшебным-Мечом, которого ты отвезешь в Семь Башен, к золоту эльфов… Поверь мне, дружок… Поверь мне, когда мы с тобой завладеем кладом, ты узнаешь, что такое сладкая жизнь. Вдоволь овса, теплое стойло, молоденькие кобылки… Ну, ты согласен?..
Бормоча эту дребедень, я медленно продвигался вдоль стены к жеребцу, животное не шевелилось, по-прежнему не сводя с меня глаз. Я положил руку на поводья и медленно смотал их с крюка. Затем повлек коня в сторону от входа, а жеребец спокойно переступил копытами, подчиняясь и разворачиваясь в указанную сторону… Как все просто… Шаг, шаг, еще шаг…
Конь тихо и невыразительно всхрапнул, и тут я услышал еще какой-то звук, словно отдаленный говор. Что это? Ах да, мой амулет! Я машинально поднес его к уху и прислушался.
– …Ну что, все? – весело произнес Меннегерн. – Ах нет, еще должен быть Воин… Эй, Воин! Где ты? Я ведь тебя не убил, я только задел тебя легонько… Неужели ты больше не хочешь поговорить со мной? Ну, выйди, расскажи мне какую-нибудь сказочку – о наследниках Эгеннлана, о пророчестве… А? Не хочешь? Ну да, обычно сказочки мне рассказывал Худой Обманщик, но, видишь, какая незадача – он уже не может больше врать. Это очень неудобно делать, когда голова лежит отдельно от тела… Ну, то есть не совсем отдельно… Эй, Воин, ты меня слышишь? Почему-то я уверен, что слышишь. Так вот, Худого Обманщика я посадил в большое кресло – там, в зале. Он ведь мечтал об этом кресле, не так ли? Оно похоже на трон. Ну так он сидит сейчас в этом кресле, так славно! А его голову я положил ему на колени, вот… Воин, ну где же ты? А может, ты здесь?
Я услышал стук распахиваемой двери, затем Меннегерн снова заговорил:
– М-да, истек кровью. Досадно, досадно. Ну, ничего не поделаешь, придется поискать другие развлечения. Вот, к примеру, эта дверь, что за ней? Почему-то Воин явился умирать сюда… Посмотрим, что у нас здесь есть…
Голос эльфа к концу последней тирады стал немного тише, должно быть, он отошел от мертвого тела барона. Затем раздался треск ударов, грохот… И совсем еле слышно (значит, еще дальше от амулета на груди мертвеца):
– О, какая чудесная находка…
Потом я услышал женский визг – должно быть эльф проник в комнату Ланы, и срывающийся, дрожащий голос Эрствина произнес совсем рядом:
– Не смей к ней прикасаться, нелюдь!
– О, дитя, – приторно-удивленно произнес Меннегерн, – иди-ка сюда, дитя, поиграем.
Я поглядел на поводья, намотанные на кулак, на меч в своей руке, на терпеливо ждущего вороного… Вот ведь как все просто – или почти что верная гибель от меча эльфа, или дорога к золоту Семи Башен. Искать меня никто не будет, эльф убрал всех, кто знал о деле хоть немного, а завтра убьют и его самого, завтра Меннегерн окажется один против огромного города… Да, здесь и думать не о чем! Принять решение так просто! Смерть – или богатство… Так просто…
Я рванул за поводья, торопливо намотал их снова на крюк и бросился в Большой дом. Странно, что я почти не хромал.
Глава 40
Первый отважный порыв прошел мгновенно, едва за моей спиной с грохотом
Вот впереди замаячила полоска серебристого лунного света – значит, там окно. Я немного прибавил шагу… Затем слева впереди показался, вроде бы, поворот к лестнице, слегка подсвеченный красноватыми бликами. Я сунулся туда, но эта лестница вела не вверх, а вниз. Всего четыре ступени. Да, я узнал, это был вход в зал Совета. Ведущие в зал ступени были залиты кровью… На всякий случай я осторожно пригнулся и заглянул внутрь. Жуткое зрелище. Несколько десятков мертвецов, в беспорядке усеявшие пол вперемежку с обломками кресел и опрокинутыми столами… На подиуме – в кресле главы Совета – восседало обезглавленное тело Сектера. В точности так, как и описывал эльф… Несколько свечей продолжали гореть, я еще подумал, что если какая-то из них опрокинется, то может возникнуть пожар… Здесь мне делать было нечего и я двинулся дальше. Вскоре действительно попалась лестница, ведущая наверх. Я, держась за стену, поднялся, опять удивившись, что больная нога совершенно не мешает… Пожалуй, я прихрамывал только по привычке…
Второй этаж… Я был здесь около полугода назад, когда встречался по делам с Леверкойским бароном. Очень давно, я подзабыл, как расположены эти комнаты… Но свет маячил только в конце одного из коридоров и еще мне показалось, что я слышу звон оружия и топот… Или это мой амулет шутит со мной шутки? Я отшвырнул цацку, мне больше не понадобится магический амулет, связанный с медальоном покойного Вальнта… Он только мешает. Да, впереди в самом деле звенели клинки. Я, стараясь не топать, пошел на шум. Точно – вот дверь, ведущая в баронские «покои»… Поперек прохода простерлась нога в тяжелом сапоге – мертвый сэр Вальнт… А шум схватки стал совсем отчетливым. Странно, но Эрствин еще держался. Я осторожно заглянул в проем – нужную мне дверь комнаты племянницы барона легко было узнать по выломанному ударом эльфа замку. Я тихонько подкрался к ней, вытащив на ходу из кармана перстень, заряженный своего рода боевым заклинанием. Вообще-то, хорошая вещь в уличной потасовке, когда бьешь кулаком… Но может пригодиться и вот так, на расстоянии. Я заглянул в комнату и мне сразу стало ясно, почему Эрствин все еще жив – Меннегерн развлекался. Он легко теснил парнишку, которому, ясное дело, не хватало сил парировать удары эльфа. Мальчик был измотан и тяжело дышал, вот я увидел, как он оступился – и тут же острие клинка Черного Ворона ужалило его в плечо. Эрствин скривился, но отскочил в сторону, вырываясь из угла, куда его загнал противник. Тот позволил мальчику отступить к центру комнаты, намереваясь продолжить «игру». В шести или семи местах на одежде Эрствина выступила кровь, забаву эльф выбрал довольно однообразную. В другом углу я заметил скорчившуюся фигурку Лерианы, девушка сжалась и стиснутыми кулачками прижимала к горлу складки плаща… Когда эльф снова ранил ее родича, она тихо всхлипнула… Я тщательно прицелился и, дождавшись удобного момента, швырнул свой перстень – и тут же бросился следом.
С заклинанием – а оно действует как довольно сильный тупой удар – хитрость заключалась в том, чтобы угодить в противника именно камнем, а не металлическим ободом. Ну, когда перстень на пальце, то все просто, а тут… Впрочем, мне повезло – удар вышел таким, что даже сбил Меннегерна с ног, однако прыткий эльф успел извернуться в падении и, упав на пол, тут же перекатился, уходя от моего следующего удара. Не тут-то было, я наступил ногой на полу черного плаща и сдержал движение противника – и сразу же рубанул почти наугад. Эльф снова увернулся, однако я все же зацепил его. И тут же повторил удар – мне снова удалось его достать острием, самым кончиком – но Меннегерн встал на ноги. Немного странно, я едва оцарапал эльфа, однако тот оба раза дергался так, словно получал чувствительную рану. Видимо, дело в моем мече? Не зря же заговорщики возлагали на оружие Бибнона столько надежд… Поднявшись, эльф отступил, разглядывая меня. В комнате было темно, но эльфы прекрасно видят во мраке. Впрочем, тут мы с ним были практически на равных – мои амулеты также обостряли зрение.