Меняя историю в мире Звездных войн. Том 1
Шрифт:
Он поднял руку, набрал код на тяжелом браслете, охватывающем запястье. Из распахнутого корабельного люка вылетели три маленьких темных сферы и бесшумно полетели к городку. Дарт Маул отрешенно смотрел им вслед, пока их силуэты не исчезли из вида.
Джедаи должны быть здесь, подумал он. Их слабость в Силе. Они слишком заметны… Уже скоро. Скоро. Он улыбнулся.
На Мос Эспа спустилась ночь, и тьма окутала город. Они сидели на перилах веранды и смотрели на огни. Вдалеке, там, где располагалось взлетное поле, огни собирались
Энакин завозился, устраиваясь поудобнее. Потом пододвинулся ближе, прячась от ночной прохлады. Куай-Гон чуть ли не физически ощущал, какой водоворот вопросов бушует сейчас в вихрастой голове его соседа. Похоже, он не скоро придумает, с какого начать.
Энакин снова завозился. Ну, в чем дело? Порезался днем… Раньше сказать никак не мог? Может, покажешь, все-таки. Ничего себе… Сейчас попадет обоим. Одному — за то, что ухитрился располосовать руку от запястья до локтя и не заметить этого, второму — за то, что не уследил. Куай-Гон сходил в дом за аптечкой. Шми возилась в другой комнате, Джар Бинкс наблюдал, как Р2 подкручивает какой-то прибор бытового назначения, на джедая никто не обратил внимания. Только Падме гордо отвернулась. Девчонка по-прежнему дуется.
— Сиди спокойно, — попросил он Энакина. — Я промою царапину.
С тем же успехом можно было проводить трансплантацию мозга, Энакина больше интересовало небо над головой. Усидеть на месте ему было невозможно.
— Как много звезд…
Это точно… Луны еще не взошли, и ничто не мешало смотреть на звезды. В пустыне вообще хорошо смотреть на звезды. В городах небо кажется плотным одеялом со множеством мелких дырочек, здесь же небо подобно чаше искрящейся воды.
— И вокруг каждой вращаются планеты? — продолжал допрос Энакин.
— В основном, — Куай-Гон осторожно и быстро очистил рану от песка и спекшейся крови.
— И на всех был кто-нибудь?
Прорвало плотину… Хорошо, что мальчишка клюет носом от усталости и долго не продержится, иначе придется отвечать на вопросы до завтрашнего утра.
— Едва ли…
В дверной проем выглянула Шми:
— Эни! Домой!
— Тогда я хочу стать первым, кто побывает на каждой.
Куай-Гон рассмеялся. Ну вот, теперь антисептик, и…
— Уй!
— Уже все. Скоро заживет.
— Эни, сколько еще тебя звать?
Вообще-то это идея, подумал Куай-Гон, доставая комлинк. На тряпке осталось достаточно крови, чтобы сделать анализ.
— Что ты делаешь? — немедленно сунулся Энакин, наблюдавший за его странными действиями.
Врать причин не было. Правду говорить не хотелось. Так что:
— Беру твою кровь на анализ. Вдруг инфекцию занесло.
Мальчишка смешно нахмурил брови. Но тут на веранду явился пылающий гневом ангел в виде не на шутку рассерженной Шми:
— Эни! Марш в кровать!!!
На что спорим, сейчас начнется торг на тему: «Ну, ма-ам, почему ему можно, а мне нельзя?». А потом взрослые опять организуют грязный заговор против тех, кого они считают маленькими.
— Ну, ма-ам!..
Ну вот. О чем и шла речь. Ладно, не хочется, но придется брать сторону взрослых.
— Ну, беги. Завтра у тебя важный день, — Куай-Гон подтолкнул мальчика к двери. — Доброй ночи, Ани.
Он подождал, пока Шми уведет сына. Потом еще немного подождал, когда в доме стихнет обычная возня, предшествующая отходу ко сну. Потом — на всякий случай — еще немного. Потом вызвал корабль.
— Да, учитель.
Он что, наладился спать прямо у пульта? Волнуется парень. И, похоже, у него будет еще один повод разволноваться. Если только все пойдет так, как складывается. Надо же, а он всегда относился к пророчеству… скажем так, со здоровой долей скепсиса.
— Сейчас я перешлю образец крови. Проверь его…
— Одну минуту… — удивленно откликнулся Оби-Ван.
Слышно было, как он щелкает переключателями. Как безуспешно пытается придушить зевоту. А еще — как тяжко колотится собственное сердце. Он прав. Он просто обязан быть прав. И тогда…
— Сколько мидихлориан? — спросил он.
— Учитель, может, с образцом что-то не то? — . Изумления в голосе мигом проснувшегося ученика хватило бы на них обоих.
Значит, он все-таки прав. И значит…
— Сколько?
— Счетчик зашкалило, — медленно произнес Оби-Ван. Он тоже тяжело дышал. — Свыше двадцати тысяч. Ни у кого столько нет. Даже у магистра Йоды уровень ниже.
— У остальных рыцарей тоже… — пробормотал Куай-Гон.
— Что это значит?
Ни у кого… И это значит, что он понятия не имеет, что теперь делать дальше. Энакина надо тащить на Совет… Чтобы услышать, что он слишком стар для учебы. И пытаться уговорить твердолобых. И получить пилюлю от учителя. Но — пророчество. С ним не поспоришь… И — забрать парня у матери? Здорово…
Он оглянулся. И давно ли она тут стоит?
Шми молчала. Трудно было даже разобрать выражение ее лица, потому что в комнате за ее спиной все еще горел свет. Если бы она хоть что-нибудь сказала… Но она молчала и смотрела на него. Потом повернулась, по-прежнему не дав свету упасть на лицо, и ушла.
С-ситх раздери…
Куай-Гон наконец вспомнил об изнывающем у пульта ученике.
— Доброй ночи, Оби-Ван, — сказал он и выключил комлинк.
Я сидел, раздевшись в постели под одеялом и размышлял о жизни Шми.
Когда Энакин зашел в спальню и начал раздеваться, то увидел у него большой след антисептика на руке.
— Ты поранился Эни?
— Да Руден, я и сам не заметил как, но Куай-Гон уже обработал рану, вроде нормально.
— А почему не залечил?
— А разве джедаи такое могут?
— Иди ко мне и дай руку, — всего-то настроиться на силу и провести вдоль рукой.
— Сияние и раны больше нет, — Энакин был очень удивлен. — Ты разве джедай?
Я на это даже рассмеялся.
— Ложись в постель, а то замерзнешь, — когда тот залез под одеяло продолжил: — Он у тебя кровь на анализ случайно не взял?