Менжинский
Шрифт:
Хотя вина Менжинского и не была доказана — следствие даже не установило его партийную кличку, — ему грозила каторга.
Ознакомившись с обвинительным актом, Менжинский написал расписку, удостоверяющую, что он получил «список судей и прокурора, рассмотрению которых подлежит производящееся обо мне дело».
Судебный процесс по делу военной организации начался 6 сентября 1907 года. Полиция приняла меры, чтобы всех обвиняемых доставить в суд. В полицейское управление станции Удельная в первых числах сентября была направлена телеграмма следующего содержания: «Подсудимый Вячеслав Рудольфович Менжинский подлежит прибытию Петербургский военно-окружной суд шестого сентября десять утра…»
Пристав Лесного полицейского участка 5 сентября телеграфно
Вячеслав Рудольфович сознательно уклонился от суда. 5 сентября он направил в военно-окружной суд заявление о том, что не имеет возможности явиться в суд по болезни и доверяет защиту своих интересов в суде присяжному поверенному Сидамонову-Эрастову.
Некоторых других обвиняемых должен был защищать начавший входить в моду либерально настроенный присяжный поверенный Александр Федорович Керенский, известный как человек не без способностей, но снедаемый огромным честолюбием. В годы своей адвокатской практики Менжинский немного знал его.
Судебный процесс по делу Петербургской военной организации проходил с 6 по 19 сентября при закрытых дверях.
Сразу же после подавления восстания в Свеаборге, 18 августа 1906 года, царь Николай II утвердил положение Совета министров об усилении наказаний за революционную пропаганду в армии и на флоте. За пропаганду в армии устанавливалось наказание каторгою на срок не меньше шести лет.
Уклонившись от явки в суд, преследуемый жандармами, Менжинский покинул Петербург и снова нелегально переехал в Финляндию, в Выборг. Здесь, до отъезда в дальнюю эмиграцию, он работает секретарем большевистской газеты «Пролетарий».
Глава седьмая
После третьеиюньского контрреволюционного переворота в стране установилась пора столыпинской реакции. Сто семьдесят тысяч революционных рабочих, интеллигентов, солдат было брошено в тюрьмы, более двадцати тысяч сослано на каторгу или отправлено на арестантские работы в ссылку. Две тысячи семьдесят три человека казнено. Помещики и капиталисты мстили рабочим а крестьянам за революцию. Разгул реакции в стране сопровождался натиском буржуазной идеологии, перед которой капитулировали не только кадеты, но и значительная часть меньшевиков, скатившихся на позицию ликвидаторства.
В начале 1908 года один из влиятельных меньшевиков прочел в Москве доклад о необходимости бороться со старыми партийными учреждениями и организациями, которые, по его мнению, необходимо ликвидировать. Несколько позже группа московских меньшевиков, возглавляемых Череваниным и Лариным, выпустила брошюру «Современное положение и возможное будущее», где проповедовалось, что партия — это анахронизм и ее нужно ликвидировать. Наконец некоторые из меньшевиков в своих трудах стали отрицать революционную классовую борьбу, гегемонию пролетариата в буржуазно-демократической революции.
Только революционное крыло российской социал-демократии, возглавляемое Лениным, отступало перед натиском реакции в порядке и без паники.
«Мы умели, писал В. И. Ленин, — долгие годы работать перед революцией. Нас недаром прозвали твердокаменными. Социал-демократы сложили пролетарскую партию, которая не падет духом от неудачи первого военного натиска, не потеряет головы, не увлечется авантюрами» [4] .
Отступая под натиском реакции, большевики выработали новую тактику, соответствующую новой политической обстановке. Сняв временно с повестки дня вооруженное восстание, партия как требование дня выдвинула задачу собирания сил, укрепления партийного подполья, широкого и умелого использования легальных форм борьбы, в частности использования Государственной думы, участия в выборах в эту думу.
4
В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 16, стр. 420.
Некоторые большевики не поняли новой политической обстановки в стране и не приняли новую ленинскую тактику. Они сначала выступили за бойкот II думы, а затем, воспользовавшись ошибками, допущенными социал-демократической фракцией думы в начале ее работы, выдвинули лозунг отозвания депутатов из думы.
Эту линию отзовистов Ленин назвал мертвой тактикой, тактикой хранения в консервах революционных слов периода первой русской революции.
Ленин называл отзовистов «незрелыми элементами большевизма». Во главе отзовизма стояли отошедшие от марксизма А. Богданов и Г. Алексинский. Порвав с марксизмом, эти «отзовистские вожди» стали открыто пропагандировать идеи философского ревизионизма, богостроительства, идеи, враждебные марксизму, материалистическому мировоззрению. Взгляды отзовистов разделяли и некоторые рабочие и интеллигенты-большевики, которые искренне думали, что поступают правильно, что действуют в духе старых большевистских традиций. К числу таких искренне заблуждавшихся «левых большевиков» в этот период можно отнести и Менжинского.
Вячеслав Менжинский остро и болезненно переживал поражение первой русской революции. Преследуемый жандармами, он был вынужден бежать из России сначала в Финляндию, а затем по решению большевистского центра покинуть пределы империи и выехать в дальнюю эмиграцию. В декабре 1907 года Менжинский, остановившись на несколько дней в Гельсингфорсе, выехал через Швецию в Бельгию и поселился в Брюсселе. Его поразили отнюдь не революционные, самоудовлетворенные настроения рабочих организаций Бельгии. Революционная натура Мепжинского не могла смириться go столь мирным настроением рабочих, она жаждала революционной деятельности. Все месяцы, проведенные в Брюсселе, Менжинский живет недавними революционными делами в России и под их впечатлением начинает писать роман из жизни военной организации. Летом 1908 года он переехал из Бельгии в Швейцарию, в Цюрих, а затем, по вызову редакции «Пролетария», в Женеву.
По дороге в Швейцарию Менжинский на несколько дней остановился в Париже.
После Брюсселя и Парижа маленький Цюрих показался слишком скучным, быстро надоел. С группой товарищей, таких же безденежных, обездоленных политических эмигрантов, Менжинский предпринял путешествие в Италию. Так как денег ни у кого не было, в путь отправились пешком. Ночевали в крестьянских сараях, а то и под открытым небом. Питались всю дорогу всухомятку, ибо даже итальянские траттории с их дешевым вином для них были слишком дороги. Посетили Милан, дошли, наконец, до Рима. В Италии Вячеслав Рудольфович встретился с приехавшей из России сестрой Верой. Рассказывал ей о Риме. «Это впечатление от искусства Рима, — вспоминала впоследствии Вера Рудольфовна, — даже после художественных музеев Парижа и всего виденного раньше Менжинским было ошеломляющее».
Вера Рудольфовна, в свою очередь, рассказывала о России, о Петербурге, о трудном положении партии, разгуле реакции, о том, что военно-окружной суд и жандармерия продолжают разыскивать Менжинского, что на станцию Удельная, где жила Юлия Ивановна Менжинская с детьми, вновь приходили жандармы.
Петербургский военно-окружной суд и по его просьбе жандармское управление действительно разыскивали Менжинского, чтобы посадить на скамью подсудимых. Об этом свидетельствуют сохранившиеся в архиве документы. Так, 15 мая 1908 года суд обратился в полицейское управление станции Удельная с просьбой «сообщить адрес проживающего на станции Удельная Вячеслава Рудольфовича Менжинского». На обороте этого отношения пристав Лесного полицейского участка написал: «Возвращая настоящее отношение в СПБ окружной суд, уведомляю, что Вячеслав Менжинский в вверенном мне участке не проживает».