Мэр в законе
Шрифт:
– Послушай, Таганка, - Соболь обратился к Андрею нарочито спокойно.
– Я тут пацанов двух - Дупеля и Шурупа - к твоей бабоньке в гости отправил. Ты не в курсе, почему их до сих пор нет?
– Заблудились, наверное, - хмуро пробурчал Таганцев.
Если двое этих отморозков отправились к Насте, ничего хорошего от такого визита ждать нельзя. Внутри у него все похолодело.
Как похолодело, так и взорвалось. Моментально.
Выбив из рук Соболя пистолет, Андрей нанес ему сокрушительный удар кулаком в челюсть. Бригадир полетел на пол, сметая своим телом столы и стулья.
При всей напряженности ситуации, никто из присутствующих не мог ожидать столь стремительного нападения на лидера бригады. Только сумасшедший мог позволить себе ударить Соболя по лицу.
Но Таганка, как говорится, пошел дальше. Не дожидаясь, пока бригадир поднимется на ноги, он бросился на него сверху, одновременно выхватывая из потайного кармана нож с узким длинным лезвием. Уже через мгновение смертельная сталь была приставлена к горлу Игоря.
– Отошли все!
– заорал Таганцев кинувшимся к нему браткам.
– Я ему башку отрежу!
Охрана Соболя вынуждена была отступить.
Может, в другом случае Таганцев и удержал бы себя в руках, но за Настю он любого готов был загрызть.
– Что с Настей?!
– Андрей не убирал нож от горла бригадира.
– Не зли меня, гнида!
Вот уж правду говорят: не буди лихо, пока оно тихо.
– Не дури, Таганка, - сдавленным голосом выговорил бригадир.
– Тебя же все равно замочат. Не уйдешь отсюда.
– Заткнись. Я тебе за Настю кишки на харю намотаю. В последний раз спрашиваю…
Кому-то из охранников все же удалось незаметно обойти Таганку со стороны и крепко опустить на его голову тяжелый ресторанный стул.
Андрея били, что называется, всем скопом. Били чем ни попадя. Потом, окровавленного, поставили на ноги.
Соболь, оправившись от страха, с удовольствием наблюдал за происходящим.
– Убить тебя надобно, - сказал бригадир, как бы размышляя вслух.
– Да рановато еще. Эй, братва!
– Соболь обратился к тем двоим, что стояли за спиной Таганцева.
– Проводите-ка пока нашего друга в "келью". Пусть отдохнет до возвращения Шурупа и Дупеля.
Один из братков вполне миролюбиво проговорил:
– Пойдем, Андрей, так лучше будет.
Что такое "келья", Таганцев знал. На территории складских помещений ресторана был установлен промышленный холодильник, используемый Соболем в качестве тюремной камеры и орудия пыток. Того или иного человека помещали туда и закрывали на замок. При необходимости холодильник включали, и уже через пятнадцать минут температура воздуха внутри него достигала отметки "тридцать градусов" - со знаком "минус", разумеется.
Сопротивляться не имело никакого смысла. Андрей посмотрел на Соболя испепеляющим взглядом и в сопровождении братков направился в подсобные помещения.
Глава 8
Полковник Харитонов вызвал к себе Захара Матвеевича Рыбина.
– Давай, давай, Захар, проходи быстрее!
– поторопил он, когда Рыбин появился на пороге.
– У нас с тобой нет ни минуты времени.
– Я весь внимание, - Рыбин присел на предложенный полковником стул.
– Работаем, Матвеич, по твоей версии. У тебя все готово?
– Как всегда, Всеволод Михайлович. Вы же меня знаете!
– Я знаю то, что Анастасия на грани провала, - с нажимом, разделяя слова, проговорил Харитонов.
– Ну и Таганцев, конечно, тоже. С ним еще куда ни шло, а вот девочку жалко будет…
– Когда приступать?
– спросил Рыбин.
– Вот прямо сейчас и приступай. Настя изначально в курсе, что да как нужно делать. Смотри, сам не оплошай.
– Уж постараюсь.
– Уж постарайся.
Проводив Рыбина, полковник Харитонов отправился на важную встречу с человеком, фамилия которого без лишней надобности вслух не произносилась. Его называли просто Иван Афанасьевич.
В соответствии с занимаемой должностью обретался тот Иван Афанасьевич в стенах Дома Правительства. А для особых случаев имел даже свой собственный кабинет в Кремле, исполняя по совместительству обязанности советника президента по каким-то там важным вопросам. По каким именно? Наверное, не это главное. Значимым и основополагающим являлось то, что президент считал необходимым встречаться с Иваном Афанасьевичем не реже двух раз в неделю - тогда как большинство министров допускались к главе государства, в лучшем случае, раз в месяц, да и то с обязательным предварительным письменным обоснованием цели визита.
С Харитоновым они, как теперь говорят, пересекались в стороне от Москвы, на Ленинградском шоссе, в неприметном домике.
Всеволод Михайлович, как правило, отпускал водителя, сам садился за руль и приезжал к месту встречи на час, а то и на два раньше.
Иван Афанасьевич тоже всегда появлялся без сопровождающих лиц, не желая афишировать свое знакомство с полковником государственной безопасности.
– Как наш таинственный друг?
– спросил Иван Афанасьевич у Харитонова, раскуривая длинную толстую сигару, причмокивая при этом и наслаждаясь густым сизым дымом.
– Таганцев?
– Харитонов отхлебнул виски из широкого стакана, поморщился.
– Его держат на постоянном контроле мои люди. Не все идет гладко, но возникающие проблемы вполне решаемы. Дайте время.
– Что значит "не все идет гладко"?!
– забеспокоился собеседник.
– Вы, Всеволод Михайлович, отдаете себе отчет?
– Вполне. Поймите меня правильно, криминальное прошлое нашего кандидата и - в еще более значительной степени - его настоящее вносят в процесс свои коррективы.