Мера один
Шрифт:
— …понимаешь ли ты, — продолжал Рульф, — что отстаиваешь слово клана Лунный Свет?
Я хотел было ответить, но с сомнением поднял глаза на старика. Все эти законы зверей… Мог ли я сейчас говорить без позволения?
Старик усмехнулся:
— На эти вопросы можешь отвечать, первушник.
— Да, я все понимаю, господин зверь.
Мастер Рульф, как и большинство зверей вокруг, поднял взгляд на небо. Долгое время он выискивал там какие-то одному ему известные знаки, а потом кивнул и задал следующий вопрос:
— Осознаешь ли
Я кивнул.
— Да, господин зверь.
Снова взгляд в небо и ожидание.
— А теперь, — старик чуть понизил голос, хотя в той тишине, что повисла над двором, его все равно было слышно, — Ответь перед Небом своей жизнью. Клянешься ли ты хранить верность клану Лунный Свет?
Я вдохнул и прикрыл глаза, вспоминая Рычка. Я дал ему обещание и забрал его месть. Так получилось, что непроизвольно это стало пока основной моей целью.
В Хильде я чувствовал рвение узнать правду о том, что случилось с Белыми Волками. И, насколько я смог узнать Волчицу, она не просто так интересуется. А значит, наши пути в этом сходятся.
А уж тем более, Хакон дал мне реальную свободу выбора.
— Да, — в конце концов решился сказать я.
Тишина. Я усмехнулся — как глубоко поражены моей честностью собравшиеся тут звери. Даже как-то забавно.
Пауза затягивалась, и я открыл глаза. Старик стоял, не сводя с меня глаз, и я сначала подумал, что сказал что-то не то. А потом до меня дошло, что он не двигается. Совсем. Остановившийся блеск в глазах, и борода его не подрагивает в такт дыханию.
Я повернул голову. Серые Волки, окружающие наш импровизированный алтарь, все застыли, как один. Их глаза устремлены на меня, но все выглядело, как инсталляция в музее восковых фигур.
Картину прояснили флаги. Они застыли, будто изображение поставили на паузу.
— Просветленный, — раздался голос.
Я ожидал услышать тот самый голос, который слышал до этого. Голос Абсолюта.
Но нет, это был другой голос. Простой, обычный, даже не трубный бас, как у перекачанных зверей. Я обернулся… Никого. Как же я отвык от такого обращения — «просветленный».
— Неужели ты забыл свою веру?
Я снова покрутил головой, а потом посмотрел на небо. Небо, как небо — яркое солнце в зените, редкие облачка. Погода так и шепчет…
— Кто ты? — крикнул я, понимая, что Серые Волки навряд ли меня услышат.
— Что ты делаешь здесь, просветленный? Разве не должен ты нести веру в Регнум?
Вздохнув, я понял, что определить источник голоса мне не удастся.
— Какую веру? — громко спросил я, — Разве ты не знаешь, кто я?
— А ты? Ты сам знаешь, кто ты?
Встречный вопрос поставил меня в тупик.
— Я Марк, — ответил я.
Лгать этому собеседнику я не видел смысла.
— И что ты делаешь
— Ищу тринадцатого…
— Но почему тогда ты здесь? Чье слово ты решил отстаивать?
— Клана Лунный Свет, — сказал я, кивая в сторону Хильды и окружающих ее воинов.
— А мое слово? — вдруг спросил голос, — Разве не должен просветленный нести мое слово?
— Кто ты? — вырвалось у меня, — Ты Небо? Или ты Абсолют?
— Я был, я есть, и я буду, — произнес собеседник.
Повисла тишина. Голос молчал, и я не знал, что дальше говорить. Наверное, он ждет от меня каких-то объяснений. Но меня настораживало, что все мои чувства были при мне, никто не подавлял их.
Что это? Собеседник так пытается втереться в доверие? Ведь большинство высоких мер всегда обрубали у меня чутье, а особенно ангелы.
— Я не твой проповедник, — покачал я головой, — И твоей веры не знаю.
— А во что ты веришь?
Я скривился. Мне никогда не нравилось, когда лезут в душу. Кто бы это ни был, уж «тереть» с ним за религию я не собирался.
— Какая разница? — спросил я в свою очередь, так и крутя головой.
У меня росло убеждение, что мой собеседник — это нереально крутой ангел? Скрывается где-нибудь здесь, и действует своей магией. Я не знал, на что способны ангелы, но нулевой мир отучил меня удивляться.
Хали нет во мне, и, скорее всего, из-за этого я его не вижу. А значит, искать нет смысла.
— Что ты хочешь, Марк? — спросил голос, — Зачем ты здесь?
Я чуть не простонал. По второму кругу одно и то же. Мне угрожали смертью, если я солгу Небу, но я и не подозревал, что тут все гораздо хуже. Можно умереть от смертной тоски, когда тебя мучают глупыми вопросами.
Ладно. Хочет правды?
— Здесь я, чтобы отомстить за Рычка. За его род Белых Волков.
— А ты знаешь, к чему это приведет?
Я пожал плечами. Мне это было не слишком важно.
— Нет, не знаю, — сказал я, — А что, жизни Белых Волков были отданы зря?
— Тебя волнует жизнь одного зверя, или его рода? Скажи…
Вздохнув, я понял, что тут голос был прав. Белых Волков я не знал, только одного Волчонка.
— Да, только жизнь Рычка.
— Ты хочешь действительно увидеть, сколько жизней сгорает в Регнуме каждый день? — насмешливо спросил голос, — Род Белых Волков — капля в океане.
И я увидел. Мои глаза оказались будто в другом месте, я летел высоко над землей. Серые тучи, серая земля. Внизу что-то строится — возведен квадратный фундамент, положен первый ряд из блоков.