Мера святости
Шрифт:
– Святая, вы облачились?
– поинтересовались из коридора.
– А может, не надо, а?
– проблеяла я.
– В конце концов, в глазах Творца не одеждами мы славны, а делами и помыслами?
Получив отмазку из местного святого писания собеседник мой (кто это, кстати говоря?), слегка озадачился, но быстро парировал фразой из того же источника:
– Но слава Творца должна быть видима детям Его. Одевайтесь, святая, братия ждет вашего явления, чтобы начать праздничную службу.
Чтоб провалилась эта братия и этот монастырь!
Боже мой, ну как же пару-тройку веков назад женщины носили парадные платья? Это же пытка какая-то.
Едва я ступила на монастырский двор, как раздались здравицы в честь грядущей и народ практически синхронно попадал на колени.
– Слава Творцу нашего и Его святой, что мы ожидали!
– зычно провозгласил отец-настоятель.
Единственное, что вносило диссонанс в это омерзительное по своей слаженности ликование, были возмущенные вопли помятого донельзя "крыса", которого уже успели скрутить, но не сунули в ближайший погреб, как можно было ожидать.
Я улыбалась толпе заученно, как долго репетировала перед зеркалом, прежде чем пойти на свидание с Вадиком из параллельного потока. Вадик вроде бы мою гримасу одобрил, народ, судя по радостному реву, тоже. Для усиления эффекта я еще и рукой помахала, как голливудская звезда на ковровой дорожке. Это я с отцом Иоанном могу припираться на тему своей мнимой святости, а этот... пролетариат, он зверь опасный, и булыжник - оружие его... С этими лучше не делиться своими измышлениями на тему моей причастности к высшим силам, а то еще и хоронить нечего будет.
– Теперь, когда святая с нами, мы поборем и еретиков лесных и тех, что скрываются под личиной верных детей Его!
Люд еще больше возрадовался еще больше предстоящей прополке.
– Чистота веры восторжествует! И да низринется гнев его на головы краснорясых, творящих беззакония именем Творца нашего!
О... Ёпт, как выразился мой двоюродный братец Коля, увидев меня, только что вернувшуюся с приусадебного участка. Мне это совсем не нравится. Мне не нравится насилие как таковое, да я даже на гражданскую специализацию пошла, чтобы не приведи господи, с криминалом дел не иметь... Да я даже таракана убить не могу - рука не поднимается, а мне тут предлагают стать идейным вдохновителем для массовых репрессий? Мне не идет кровова-красное!
– С нами сила Его!
– продолжал надрываться священник.
– На костер еретиков!
Кажется, о них, вон, братья уже и сопровождающих "крыса" приволокли, да и бока изрядно намяли. Ой, мамочки, нет, они мне, конечно, категорически не нравятся, как и их организация, но чтобы так... Это... Это же убийство! Двух и более лиц с особой жестокостью! Это преступление! Надо как-то останвить их... Надо! Но ведь мои писклявый голос не пробьется через весь этот гомон. И отец Иоанн, он же их руководитель уже столько времени, они ему верят, а я кто такая...
Хм. А я святая Ирина. Он же так сказал сам, верно? Значит, по логике вещей мое слово должно быть весомее его. Так? Так.
– На костер их!
– подстрекал толпу настоятель.
Я набрала воздух в легкие. Это должно прозвучать... весомо. И с достоинством. Точно. Я же вроде как особа приближенная к Творцу. Мне визжать не полагается. Но только бы услышали, только бы услышали. Блин, но для этого точно чудо потребуется, никак не меньше.
– Он заповедовал детям Своим прощать!
– изрекла, по иному и не скажешь, я.
И все-таки услышали. Правда. Даже замерли. А уж как по-рыбьи выкатил глазища отец-настоятель. Кажется, роль идейного вдохновителя он планировал взять на себя, а меня хотел поместить на знамя, как символ борьбы. Кровавой. Не хочу. Раз уж я теперь святая, то отче, играть мы будем немножко по-другому. И раскладку ролей надо бы сменить от греха подальше.
– И не через пламень приводить к нему заблудшие души, а через прощение и покаяние!
Мамочка, спасибо, что запихивала в меня классическую литературу, вот уж точно пригодилось! Вещаю, как по написанному!
Инквизитор явно не мог поверить своему счастью: разозленные монахи с ворчанием, недовольством, но все же отпустили псов Его и даже развязали.
– Прощайте и Творец простит вас, - решила усилить эффект я.
Отец Иоанн вынырнул за моей спиной как черт из табакерки:
– Девка, да что ж ты творишь?
Я ухмыльнулась. Получи, старый хрыч. Сам загнал меня в этот угол, так нечего теперь удивляться. Я бы сама ни за какие деньги не стала бы в такие игры играть, но и этому пройдохе не позволю прикрываясь моей истощенной тушкой творить здесь непотребства. Раз уж назвал меня святой, пусть ожидает, что и поступать я буду соответственно.
– А что я делаю?
– невинно хлопнула глазами я.
– Ты зачем рот открыла?
– еще яростнее зашипел на меня старик.
– Так я ж святая, - улыбнулась я.
– Мне полагается наставлять заблудших на путь истинный и творить добрые дела во славу Творца.
– Да какая ж ты святая? Ты же девка бестолковая!
– в конец разъярился монах, аж слюна забрызгала.
Я едва не испугалась.
– А вы теперь это им скажите, - кивнула я в сторону толпы, которая продолжала восторженно меня славить.
– Попробуйте. И посмотрим, что выйдет. Хотите? А?