Мера святости
Шрифт:
– Сам будешь делать, я такому не обучена.
– Да какая ж ты тогда святая?!
– возмутился он.
Вот же идиот!
– А никакая! Мы, кажется, это уже выяснили.
– Тьфу, демон! Прости, Творец... А что мы вообще можем-то с поддельной святой?
– В том-то и дело, что ничего, - развела я руками.
Ну чудотворица, не святая, что с меня взять? Хотя... что там Жанна наша и селения Арк делала? Кажется, она тоже мертвых не поднимала и громы небесные не призывала. Однако святой признана. Посмертно. Спустя много лет. Ну ладно,
– Ну... Можно организовать освободительное движение, - выдала итог размышлений я.
– И от чего освобождать?
– не понял меня монах.
– От гнета какого-нибудь. Ну, может, у вас какой сеньор крестьян изводит или еще чего... Ну, не знаю я. Вам лучше знать, какие у вас тут гнеты имеются!
– А неплохо, - неожиданно одобрил мою идею брат Марк.
– Только тут повыше брать надо. Святая Ирина не может на мелочи размениваться. Нам только король подойдет.
– Только без государственных переворотов!
– взмолилась я.
– Окстись, девка, что несешь-то? Никто никого свергать не собирается. Тут один принц племянника-наследника не торопится короновать.
О. А это очень даже интересный вариант. Сажаем принца на престол, вроде бы никто не должен быть в обиде, опять же дело хорошее, богоугодное, можно сказать, дело.
– Ну... Можно и поторопить немного, - протянула я.
– Благое же дело, верно? И убивать вроде как никого не надо, да?
– Эх, Ири, да какое ж благое дело когда бескровным было?
Странная какая-то здесь логика... Я-то, наивная, считала, что чем меньше крови, тем лучше, а в идеале ее вообще не должно быть.
Долго пообщаться в спокойно обстановке нам не дали: явился отец-настоятель, багровый от ярости.
– Да что ты, девка, творишь? Как только посмела рот открыть?!
– брызжа слюной начал орать он.
– Тихо, отче, - осадил настоятеля брат Марк.
– Разве так следует говорить со святой Ириной?
– Да какая она св...
– начал было возмущаться старик, но замолк быстро, сообразив, чем ему грозит заявление, что к грядущей я никакого отношения не имею.
– Вы что-то сказали, святой отец?
– почти пропела я, улыбнувшись сладкой, приторной улыбкой.
Ну, крыть нечем, старый интриган? Что теперь скажешь? Мне хотелось жмуриться от удовольствия. Первый раз в этом проклятом мире я решила что-то сама, пусть самую малость.
– Что ты хочешь сообщить мне, Альдэн?
– обратился король эльфов к явившемуся пред монаршие очи советнику.
На землю опустились сумерки, и правитель Перворожденных взирал на свет первых звезд, отражавшийся в глади озера Рождения. В душе короля поднялась тревога. Если старый друг решился нарушить покой, значит, случилось что-то действительно важное.
– Мой государь, я с дурными вещами, - склонился придворный, - говорят, к людям спустилась Та, которую ждали.
– Да, действительно, новости дурные, - кивнул король Эаниль.
Человеческая легенда о посланнице их верховного божества была известна и Перворожденным, и легенда
Лесной народ уже привык к тому, что каждый человек, объявивший себя избранным их божеством, Творцом, первым делом решает доказать свою исключительность, разорив земли соседей-нелюдей, к такому повороту событий за века успели привыкнуть, и даже выработалась особая тактика против людского воинства, но ты были святые обычные, рядовые. Кто-то из них оказывался самозванцем, кто-то действительно показывал свои способности, но Ирина, ожидаемая смертными так долго, наверняка будет чем-то чудовищным по своей разрушительности.
– Объяви о сборе войска, друг мой. Люди войдут под кроны наших лесов только, если в живых не останется ни единого эльфа. И призови ко мне Ралинэля. Я хочу поручить ему особую миссию.
Угрозу нужно устранить как можно быстрее. Ралинэль же был одним из лучших Скрывающихся в тени, воинов, чья задача уничтожить врага быстро и незаметно. Король Перворожденных надеялся, что и на этот раз его вернейший слуга выполнит приказ быстро и безукоризненное. Нет святой - нет проблемы.
Отца Иоанна выставляли втроем, общими усилиями и еле справились, честное слово. Ну до чего же настырный старик! Похоже, у него навязчивая идея использовать меня как ширму то ли для политической борьбы, то ли действительно борьбы за чистоту веры. Ни интриган, ни фанатик не могу вызвать во мне симпатии и уж тем более желания плясать под их дудку. Нет, будь я одна, наглости и упрямства моих хватило бы ой как ненадолго, запугивал и уговаривал отец-настоятель мастерски. Зато у брата Марка на такие приемы, как оказалось, имелся неплохой иммунитет. Почтения к начальству в моем главном заступнике не обнаружилось, зато затаенное раздражении показало себя в полной красе. Томас являл собой моральную поддержку, когда нужно было спорить с отцом Иоанном, и физическую, когда необходимо было выставлять божьего человека за дверь.
– Он меня достал, - шепотом сообщила я своей группе поддержки, когда дверь за настоятелем была наконец-то закрыта. Произнеся эту фразу, я просто сползла мешком по двери.
– Меня тоже, - отозвался Томас, сев на мою кровать.
– Это грех, - пожурил нас брат Марк.
– Но меня тоже.
– Ничего, я, как святая Ирина, отпущу вам это прегрешение, - отмахнулась я.
– Не святотатствуй!
– осадил наставник.
– К сожалению, мне придется это делать очень часто. Так что привыкайте.
– По-моему, из монастыря нам надо убираться, - задумчиво произнес Томас.
– Быстро. Пока отец Иоанн еще чего не удумал.
– Это точно, - кивнула я.
– Причем вместе с инквизиторами.
Парень поежился.
– А эти-то тебе зачем?
– Как только мы отсюда уедем, их тут же на части разорвут и спалят для верности, - пояснила я.
– Так что пусть выедут с нами, а там уж катятся, куда хотят.
– Ири, они тебя убить хотели, - на всякий случай напомнил мне мой новый "дедушка".