Шрифт:
Предисловие
Что мы знаем о человеческой природе?! Возможно всё, а быть может и ничего! До сих пор ученые не могут разгадать тайны нашего мозга и постичь его работу. По-прежнему, остаются недосказанными множество неизученных: теорий, учений, аксиом и гипотез. Правила и закономерности, исследования и наука: не в силах познать «Хозяйку-природу». Пусть ей подвластно всё на этом свете, но пытливые умы из века в век будут жаждать новых открытий.
Жизнь – странная штука! Однако, странная жизнь от плода и до рождения, становится ещё большей загадкой! Множество генетиков пытались раскрыть тайны познания сверхчеловека: его природу и возможные способности. Остервенение нацистских учёных-генетиков и их попытки создать сверхчеловека,
Архивы Абвера и Аненербе растворились в тумане апрельских ночей, оставив после себя лишь загадки и немые вопросы. Работы по Евгенике так же исчезли, оставив от себя лишь научную-фантастику. Возможно, учёным удалось совершить много открытий, помимо гипотез, которые стали для нас, современных людей, основой для приключенческой литературы и фильмов. Образ доктора Йозефа Менгеле навсегда останется в истории неоднозначным. Садист, сумасшедший, одержимый: множество эпитетов для «доктора-смерть» подаренных ему временем.
Жизнь не стоит на месте! Время продолжает отсчитывать дни, месяцы и годы. Наука так же не стоит на месте, позволяя людям, собирать свои плоды и пользоваться ими. Тайны продолжают храниться за массивными бронированными дверями с сейфовыми замками, напичканными разной электроникой. Человечество ожидает новая эра! Время, когда произойдёт настоящая битва Добра со Злом…
Такое вступительное слово открывает перед нами продолжение истории, которая могла бы изменить наш мир! Мы узнаем, что дальше ждёт главных героев: их судьбы, выбор и попытка найти истину, исчезающую между строк, словно, змея в траве.
Хочу напомнить! Все события и герои являются плодом воображения автора и к реальности не имеют никакого отношения. Точка зрения автора, так же может не совпадать с описанной в книге! Это всего лишь книга и не более того!
Пролог
Рим. Улица Кондотти.
Полтора года спустя.
Невысокая фигура святого отца продолжала путаться под ногами среди спокойно прогуливающихся людей, чьи взгляды были обращены на витрины бутиков и уличные фасады.
Горожане вышагивали степенной походкой, с интересом подумывая о возможной обновке, которая могла скрасить серый будний день.
Туристы наслаждались одной из отличительных частичек Рима, в виде небольших по ширине улиц. Здесь не было большого пятого авеню или огромного широкого проспекта, чем Рим подкупал своих гостей и навечно влюблённых в «Вечный город».
Столица Италии сочетала в себе импульсивность и эмоциональность. Здесь можно было вступать в горячие споры и полемику на любую тему и по любому вопросу, добавляя к быстрой речи обильную жестикуляцию.
Святой отец шёл быстрой походкой, постоянно оборачиваясь по сторонам и путаясь в лицах, мелькавших рядом с ним. Он чувствовал, как его голова идёт кругом и сводит с ума.
Яркое солнце припекало площадь Испании, которая виднелась вдалеке, где до знаменитой лестницы оставались считанные шаги.
Город жил своей жизнью. Кафе и рестораны были уже почти заполнены посетителями и небольшой отдых в середине дня должен был скрасить груз ежедневных проблем.
Святой отец ускорил шаг, чувствуя, как его чёрные волосы на голове припекает яркое солнце. Струйки пота пробегали по его вискам, вызывая дискомфорт, так же, как и мокрый лоб. В ушах слышался протяжный звук, более похожий на шёпот и ощущение холодного дыхания на затылке.
Лёгкий горячий ветерок гулял по улице, прогоняя последние майские дни, и напоминал о том, что лето уже здесь.
Святой
Капли пота слезой скатывались по шее, пропитывая воротничок чёрной сорочки, на который падали яркие лучи солнца. На лацкане чёрного пиджака святого отца блестел золотистый крестик, словно напоминая, что у каждого христианина в этом мире своя Голгофа. Его колени бились друг о друга, а ноги отказывались слушаться своего хозяина. Внезапно холодок пробежал по его спине, оставив, оледенение на затылке и «гусиную кожу» на теле.
Святой отец ума не мог приложить, кому нужен простой слуга Господа, от которого ничего не зависит. В его смерти не было никакого смысла! Грехи и угрызения совести есть у каждого человека, пусть, даже он отрицает их существование, но Бог помнит всё и ничего не забывает. Атеизм тут не может стать спасением! Отрицание – это самообман, и он методично ведёт в пропасть.
Страх смерти играет с людьми часто злую шутку, и они поддаются циничности судьбы, понять которую не в силах. Святой отец был сейчас таким же заложником своих грехов, как и любой человек. Он лихорадочно стал вспомнить все свои компромиссы с совестью, допущенные по причине собственного малодушия и глупости. Исповедь даёт силы, но принять причастие часто не даёт осознание собственной ничтожности и никчемности.
Отец Джакомо не мог назвать себя слишком набожным человеком, но верил в Бога и в высшее предназначение, а также хорошо помнил ту тайну, которую хотел унести с собой в могилу. Соучастие в злодеянии тяготило его душу, однако, свою греховность он хотел сохранить исключительно для последней исповеди. Ангел-хранитель склонится над бренным телом, лежащем на смертном одре, и примет сие откровение, пытаясь, выпросить у Отца Небесного прощение для грешника.
Святой отец расстегнул верхнюю пуговичку на чёрной сорочке, чувствуя, что задыхается и захлёбывается в своих эмоциях. Возможно, это лишь игра больного воображения, а также чувство вины, которое не собирается отпускать его душу. Он лихорадочно стёр левой ладонью липкий пот со лба и добавил скорости ходьбе. Его голову продолжило печь солнце, рассудок, будто, вор после грабежа, скрылся в подворотне. Непонятный холод пробирал святого отца до костей. Дрожь в руках становилась бесконтрольной, как и неопределённость происходящего. Думать о патологии собственной психики, отец Джакомо не хотел, понимая, что его сознание, едва ли могло раздвоиться в одно мгновение. Гуманоидов или других каких-либо непонятных озлобленных существ он не видел и был уверен, что ему ещё рано в «блаженное» место. Возраст здесь был не причём. До дряхлого старика с болезнью Альцгеймера ему ещё было далеко, а о своей наследственности он не знал. Отец Джакомо воспитывался в колледже для сирот с религиозным уклоном. Это было на Сицилии много лет назад, где рядом с окном комнаты, где мальчишкой жил со своим соседом, рос кипарис. Запах цитрусовых залетал в окно с порывом западного ветра, дувшего со стороны огромного сада при монастыре. В это время всегда хотелось вернуться, но время не слушает просьб и не внимает мольбам…
Отец Джакомо приближался к площади Испании. Он врезался в туриста, который тут же повертел указательным пальцем у виска, наблюдая за тем, что может происходить с человеком.
Святой отец продолжал ощущать на своём затылке враждебный холод чьего-то взгляда, стараясь, не поворачиваться, а ускорить шаг и дойти до кафе.
Мужские, женские, детские лица сливались воедино, напоминая калейдоскоп с его искажениями и иллюзиями, создавая единую картину, растолковать которую мог лишь художник импрессионист. Их разум невозможно понять, то, что нам кажется бессмыслицей, у них может быть выражения печали или радости, горя или счастья. Эти картины напоминают красивую обёртку, за которой скрывается Мельпомена. Ей одной решать, где взмахнуть своим мечом…