Мерцание золотых огней
Шрифт:
Вот и все, что я могу сказать.
Он собирался поставить число и подпись, он Алена останови ла его.
– Ой-ой, погоди-ка, Миша... Дай мне авторучку, - она под черкнула слова "на Красной площади", внимательно прочитала за явление, покусывая белую кнопку. Потом со смехом вернула авто ручку Чернову.
– Отлично, Миша! Теперь - число и подпись.
Чернов поставил число и размашисто расписался.
– Тебе понравилось, Алена?
– спросил он, вручая девушке официальное признание в любви.
– Отлично, Миша!
– засмеялась
– Это просто гениально!
– Только, пожалуйста, не показывай Раисе Федоровне, - поп росил Чернов.
– Я не боюсь, но она может запретить тебе встре чаться со мной, когда узнает...
– Ничего она не узнает, Миша! И указывать мне, с кем встречаться, а с кем нет - никогда не будет! Я сделаю красивую виньетку, как и обещала, и завтра, а может послезавтра, прине су, покажу, что получилось.
– Лучше завтра, Алена... Аленушка...
– он потянулся к ней губами, и она страстно ответила на его поцелуй.
Но тут же засобиралась домой.
42
– Честно говоря, не думал, что можно получить такое удо вольствие от простого разговора с девчонкой, - Чернов потянулся, сладко зевнул.
– Погода хреновая, - сказал Лаврентьев.
– Погода? А что ты хотел, конец зимы. Да мне как-то все равно, гулять по грязи я не собираюсь. В такую погоду самый раз
– уединиться с красивой девочкой... Ты только представь: ника кого секса, только один раз поцеловал её, когда прощались, а чувствую себя высший класс! Я даже не раздевал её, не... ну, в общем - ничего такого.
– А у меня прямо противоположные проблемы, - усмехнулся Лаврентьев.
– Как это - прямо противоположные?
– не понял Чернов.
– Ну так. Секс имеет место, а удовольствия от этого - ни какого. Все равно, что стакан чая выпить в офисе, или рюмку водки вечером дома. Вроде приятно, а по большому счету, можно было и не пить.
– Люда замучила?
– догадался Чернов.
– Не знаю... Люда, наверное, не при чем. Она хочет, я не отказываюсь, а если б не хотела, или ушла от меня - и не думал бы об этом. Что-то во мне самом изменилось. Ничего не хочется, абсолютно ничего.
– Может, все-таки с головой не в порядке?
– Отец проверял, все нормально. В душе что-то сломалось...
– Ну так отдохни, Вадик! Поезжай куда-нибудь, какие проб лемы? Я не возражаю. Через неделю первая партия новых компьюте ров прибывает в Питер. С ними все ясно. Люди готовы встретить, привезти, разместить на складе. Поезжай, а вернешься, махнешь в Штаты подписывать новый контракт с Норманом. Он к тому времени выйдет из клиники.
– И ехать никуда не хочется. Наверное, дело в погоде.
– Ну давай устроим вечеринку? Слушай, отличная идея! Ты будешь с Людой, а я с Аленой. Вот и познакомишься с ней, ты же хотел, - с воодушевлением предложил Чернов.
– Как-нибудь познакомишь нас. Попозже... Слушай, началь ник, так ты что, на женитьбу замахнулся? Вперед меня?
– Почему бы и нет? Я ей вчера признание в любви написал. На фирменном бланке, с печатью и подписью - все, как положено. Официальный документ. Можно сказать - официальное предложение.
– Почему на бланке?
– Она так захотела. Творческая личность! Говорит: мне ху дожники рисунками в любви признавались, а как бизнесмены должны это делать? Чтобы оригинально было? Ну вот и решили - на фир менном бланке с печатью. Она придумала, сам бы я ни в жизнь не догадался.
– Погоди, погоди, Мишка. Так она же - дочь Раисы Омельчен ко! А ты на фирменном бланке... Странное желание.
– Не более странное, чем думать о какой-то бандитке, - до вольно усмехнулся Чернов.
– Но теперь у Раисы в руках бланк с твоей подписью и с пе чатью!
– И с моим признанием в любви. Ну и что? В худшем случае она может написать между строчек: я дурак! И говорить, что это я написал. Да только кто ей поверит?
– А если она как-то использует эту бумагу против нас?
– Вадик, это личное мое дело, понимаешь, личное! С каких это пор мои личные дела стали беспокоить тебя?
– Ты не смешивай их с бизнесом, тогда я и волноваться не буду.
– Ну, знаешь, Вадик!.. Так можно все что угодно предпола гать. Я же не предъявляю тебе претензии, что нашел какую-то шлюшку, притащил к себе. Ты уверен, что не разболтал наших сек ретов? Что она не пошарила в твоем "дипломате", прежде, чем за теять это странное ограбление? Что из-за твоих, вроде бы личных дел, могут быть неприятности у всей фирмы? Сам же говорил, она явилась к тебе неожиданно, и смылась неожиданно. Зачем тогда приходила, если ограбление было липовым?
– Чтобы посадить своего сутенера и жить в его квартире.
– Ты уверен? А, ладно. Это я просто так, для примера. Я тебя ни в чем не обвиняю, Вадим. И ты за меня не волнуйся.
– Но это же дочка Раисы!
– А ты знаешь, чья дочка твоя бандитка? То-то и оно, Ва дик. Я-то хоть знаю, и в случае чего... А ничего и быть не мо жет. Алена обещала нарисовать красивую виньетку вокруг моего признания и показать мне.
– А бриллиантами из своих ушей не обещала оформить?
– хмык нул Лаврентьев.
– Не нравится мне все это...
– Потому что ты завидуешь мне, Лаврентий Палыч, - Чернов поднялся, хлопнул Вадима по плечу и направился к двери.
– И зна комиться не хочешь с нею по этой же причине. Правильно завиду ешь, таких девчонок больше нет. Одна была!
– Посмотрим, что у тебя дальше получится, - буркнул Лав рентьев. Как хоть она выглядит? Блондинка, брюнетка?
Чернов вернулся к столу генерального менеджера, наклонился и негромко сказал, чтобы секретарша не услышала:
– Высокая, ноги - длиннее, чем у Надюши. Смугленькая, во лосы каштановые, а глаза голубые. Красавица! Ты бы видел, как она шла вчера мне навстречу! Дубленка нараспашку, волосы по плечам рассыпаются, в коричневых велюровых брюках... Вообще, вкус у неё обалденный!
– он причмокнул, подмигнул Вадиму и вышел из кабинета.