Мерценарий
Шрифт:
– Значит, люди «Чимико» до тебя не добрались? – наконец спросил Макаров. Непонятное спокойствие Маадэра смущало его, серые глаза настороженно зыркали в разные стороны из-под клочковатых белых бровей. Но если они рассчитывали обнаружить засаду, то лишь напрасно теряли время.
– Мы, мерценарии, верткие рыбешки.
– Как пираньи, - буркнул русский, - И нрав такой же. Зачем ты пришел, Куница?
– Чтоб совершить сделку, - Маадэр широко улыбнулся. Судя по тому, как напряглись люди Макарова с автоматами, улыбка вышла не открытой и располагающей к сотрудничеству,
– Странный ты человек, Куница, - задумчиво пробасил Макаров, разглядывая его, - Ты ведь понимаешь, что не уйдешь отсюда живым? Судьбу не обманывают дважды. Ты скверная рыбешка, но в тебе есть что-то, что мне нравится.
– Жадность? Наглость?
Он покачал большой головой.
– Скорее умение выбирать глубину и течение. Крутиться. Выныривать на поверхность... Зачем тебе противоядие?
– Мне осталось жить семь с половиной минут.
– Ты же умрешь. Какая разница?
Макаров вынул оружие. На этот раз это был большой автоматический пистолет, а не дистанционный нано-инъектор. Подходящее оружие, мысленно одобрил Маадэр. Под стать старому матерому медведю.
– Я человек старомодной закалки. Не хочу умереть от дряни, которая отправляет мой мозг. Мне больше по нраву честная свинцовая пуля.
Макаров одобрительно кивнул.
– Узнаю нравы Конторы. Корить не буду, сам такой. Только не держи меня за дурака, Куница. Я же вижу, что ты что-то задумал. Я чужую ложь нутром чую, - он гулко стукнул себя кулаком в грудь, - Во что ты играешь, мерценарий?
– Противоядие, господин Макаров, - Маадэр требовательно протянул пустую руку.
Макаров протянул свою. На ее ладони лежала пробирка – ничем не примечательный кусок прозрачного стекла, заполненный мутноватой жидкостью. Как застоявшаяся вода. Маадэр взял ее так осторожно, точно внутри был радиоактивный изотоп.
– Это не отрава?
– Нет. Полноценный депрессор. Ты прав, пуля – гораздо лучше. Я подарб тебе эту пулю, Куница. Считай это жестом уважения. Пей.
Маадэр осторожно открыл пробирку и вылил жидкость на язык. Она проскользнула в горло, оставив легкий привкус жженого сахара. И ничего. Ни боли, ни жжения, ни головокружений.
«Вурм?
– спросил он через полминуты, - Как там?»
«Действует, - кратко ответил тот, - Я не знаю, из чего сделано это адское зелье, но оно выборочно растворяет клетки твоей нейроглии. Я фиксирую изменение в аксонах».
«Я не понимаю твоего чертового языка. Можешь попонятнее?»
«Ты выздоравливаешь, - спокойно сказал Вурм, - Считай, что твой смертный приговор отменили. Если решишь, как избежать пули в голове, можешь считать, что твоя выходка закончится для нас обоих наилучшим образом».
«Ерунда. Я все контролирую».
«Надеюсь»
– Ты готов?
– Макаров подышал в замерзший кулак, - Имей уважение к другим людям. Я уже немолод, в мои годы вредно морозить кости ночью на пустыре.
– Готов, - Маадэр вздохнул, расслабил плечи и выпятил грудь, - Приступай.
– Как пожелаешь.
Тяжелый пистолет поднялся и уставился Маадэру точно в лоб. Ствол не дрожал. Его дуло походило на небольшой темный глаз, с интересом изучающий Маадэра.
– Стоп!..
– В чем дело? – осведомился Макаров.
– Он уже близко, - сказал Маадэр, прикрыв глаза, - Чувствую электро-магнитные колебания в его двигателе… Совсем близко. Хорошая модель, экранированная. И быстрая.
Макаров не успел спросить, о чем он говорит. Кто-то из его людей вдруг закричал:
– Электрокар со стороны города! Свернул с дороги и движется прямо сюда!
Теперь и Маадэр видел тусклый синеватый огонек, приближающийся к площадке и увеличивающийся с каждой секундой. Светлячок, вынырнувший из ледяной глубины космоса.
– Что это?
– ствол автоматического пистолета больно врезался в висок. Но Маадэр даже не поморщился.
– Мне захотелось провести нашу встречу в полном составе. Только не вздумайте стрелять, у них тоже могут быть не в порядке нервы.
– Кто это? – зло рявкнул Макаров, хватая его за плащ на груди.
Но отвечать уже не было необходимости. Электрокар остановился неподалеку, метрах в пятнадцати от них. Большая современная модель с узкими обзорными окнами и вытянутым корпусом, похожая на какую-то сложную, во много раз увеличенную, электрическую бритву.
Все четыре двери открылись одновременно. И площадка сразу показалась очень маленькой. Несколько секунд царило молчание. Тяжелое, как тишина перед грозовым раскатом. Потом Лоренцо Танфоглио усмехнулся.
– Оригинально, - заметил он, кутая подбородок в воротник элегантного плаща, - Господин Макаров? Господин Маадэр? Какая странная компания для прогулки нынешней ночью.
В предрассветном свечении атмосферы глаза его уже не казались прозрачными, напротив, выглядели черными, вороньими.
– Никому не двигаться, - голос Макарова звучал как лязг тяжелой цепи, - Одно движение - и стреляю.
Танфоглио не испугался. Человеку, за спиной которого бестелесными тенями замерли три йоки в глухих одинаковых костюмах, нет нужды бояться. Он издал благодушный смешок.
– Ах, Андрей Михайлович, ваш дурной нрав столь же неизменен, как и много лет назад. Приятно, что хоть что-то на Пасифе остается постоянным.
– Что вы здесь делаете?
– Сложно сказать. А вы?
Люди Макарова замерли, выставив перед собой короткие автоматы. Целились они уже не в Маадэра, а в йоки и их хозяина. Недурная получилась композиция, мысленно усмехнулся Маадэр. Свора из полудюжины напряженно ворчащих цепных псов, напротив нее – несколько неподвижных, сливающихся с сереющим небосводом, фигур. Две маленькие армии на заброшенной стройплощадке.
– Дрянь, - Макаров оскалился, - Тебя ведь позвал сюда Маадэр?
– Кажется, не меня одного, - Танфоглио с интересом обвел взглядом площадку. И заметил серебристый контейнер, стоящий на земле, - Кажется, здесь затевается что-то любопытное. Аукцион? Это было бы интересно. Господин мерценарий?..