Мэри Сью
Шрифт:
— Согласен, это книги действительно слишком разные, но мысль Таманки мне понятна. Еще мнения есть? Жаль. Хорошо, включайте компьютеры. Олав, будь добр прочитай вслух предложенное стихотворение.
Олав старательно и выразительно прочитал стихотворение, появившееся на экране и замолчал.
— Кто-нибудь предположит чье это стихотворение? — спросил мистер Джонс. Все молчали. — Что совсем никаких идей? — тишина становилась гнетущей.
— Шекспир, — тихо подала голос Мэй. — Сороковой сонет, если не ошибаюсь.
— Браво, мисс Смит, — восхищенно сказал учитель. — Порадуете
— Из Шекспира? — уточнила Мэй, — или вас вообще поэзия 16 века интересуется.
— 16 век? — шепотом переспросил Джон. — Блин, еще бы каменный вспомнили.
— Из Шекспира, — мужчина наклонил голову, выжидая.
— К чему здесь эти свечи?
Их жалкий свет — ничто в сравненьи с ней!
Из мира снов, созвездий и теней
Она явилась к нам на этот вечер…
Вы ангел, леди, сказочный алмаз,
Надетый гордым мавром напоказ.
Прости меня… ведь я, дурак, не верил,
Что вдруг однажды в стае воронья
Тебя я встречу, ласточка моя!
Я подойду… Шаги мои легки…
И украду тепло твоей руки.
Как мог я без тебя искать блаженства?
Любить других, когда есть только ты?
Мне звезды подарили совершенство
Твоей святой и чистой красоты! — процитировала по памяти Мэй, мистер Джонс задохнулся от восхищения. Максимум чего он ждал, это того, что новая ученица назовет хотя бы несколько произведений, а тут такое. Класс тоже молчал, но теперь уже пораженно.
— Ромео и Джульетта, — тихо добавила Мэй. — Монолог Ромео.
— Это просто… невероятно. Вы любите Шекспира?
— Ну не то чтобы прямо очень, — под взглядами всего класса Мэй смутилась. — Просто писал красиво и запоминается легко.
— У меня просто нет слов, — развел руками мистер Джонс. — Прекрасная память и прекрасные стихи, — Мэй благодарно кивнула. — Хорошо, вернемся к сороковому сонету, — вспомнил, наконец, о теме урока. Это действительно Шекспир. Кто-нибудь знает произведения этого автора?
— Ромео и Джульетта, — хмыкнул Джон.
— Да, а еще?
— Петрарка? — вякнул кто-то совсем тихо.
— Дорогие мои, ну это просто позор. Петрарка — это поэт живший в 14 веке, а Шекспир жил в 16. Ну, напрягитесь, Шекспир, великий английский драматург, поэт и актер.
— Да кто ж его знает то? Вы бы еще античность вспомнили, — буркнул Олав.
— И вспомню, в античные времена тоже жили великие поэты и их произведения дошли до нас. И не надо делать такое лицо, Олав. Прочтите сонет еще раз, вслушайтесь в музыку стиха, в его течение. Насладитесь игрой слов….
— Ну ты даешь, — подскочил к Мэй Джон, когда урок закончился. — Прямо таки гений.
— Да ну тебя, — отмахнулась девушка. — С чего я гений?
— Мари Сью, могу я попросить вас задержаться, — попросил директор. Мэй поморщилась.
— Догоняй, — Джон потрепал девушку по голове и вышел.
— Да что же это такое? — возмутилась Мэй, в который раз уже поправляя прическу, но мистер Джонс как будто ничего не замечал. — Кх кх, — напомнила она о себе задумавшемуся учителю.
— А. Простите, задумался. Мэри Сью…
— Пожалуйста, просто Мэри, — перебила Мэй. Мужчина удивленно посмотрел на девушку.
— Ненавижу свое полное имя, — пояснила она.
— А. Хорошо, Мэри, меня просто поразили ваши познания. Порадуйте меня, скажите, что Шекспир не единственная ваша любовь.
— Не единственная, улыбнулась Мэй. — Я вообще люблю поэзию. Впрочем, как и прозу.
— А каких авторов предпочитаете?
— Из современных, Луку, Бокса, Ивенко. У Ивенко не все нравится, только ранее, еще…, - девушка задумалась. — Да много кто еще, чаще отдельные произведения.
— А из классиков? Вы любите классиков?
— Не всех, — ответила Мэй и смутилась. — Извините.
— За что?
— Ну за то что не всех люблю.
— Было бы странно, если б вам нравились все. А какие жанры предпочитаете?
— От настроения зависит, — задумавшись, ответила Мэй. — Сейчас все больше со сказочными сюжетами читаю.
— Вы предпочитаете читать? — мужчина удивился снова. — Я думал, нынче молодежь все больше слушает книги.
— Да, слушать удобнее, но я, — Мэй опустила глаза. — Я когда читаю, очень живо себе представляю и героев и действие и мне сложно, когда чтецы изображают их иначе. А чтобы совпадало, почти не случается.
— Знакомая проблема.
— Правда? У вас тоже так?
— Бывает, — кивнул мистер Джонс. — Поэтому я тоже предпочитаю читать. А вы никогда не хотели начитывать книги сами?
— Ой, нет.
— Почему, Мэри?
— Не смогу я, да и времени нет.
— И чем же вы так сильно уже заняты?
— Понимаете, — вздохнула Мэй. — Здесь требования другие, у меня на уроки много времени уходит.
— У нас сложнее? — удивился мужчина.
— Да. Особенно с точными науками. Я в них не сильна.
— Ну, я думаю, их можно будет подтянуть.
— Я постараюсь, но на это тоже надо время. И если можно, я пойду, а то не хочется опаздывать, только приехала и скажут…
— Да, конечно, — директор открыл дверь кабинета, выпуская Мэй в коридор. — Но теперь мисс Смит, я рассчитываю на наше с вами приятное общение во время уроков литературы.
Мэй только улыбнулась в ответ и побежала искать кабинет биологии.
— Добрый день, класс, — зашел в аудиторию мужчина неопределенного возраста с такой же неопределенной наружностью. Встреть такого на улице, даже не опишешь потом. — Тема нашего сегодняшнего урока медведи, — начал он, не взглянув на присутствующих. Медведей на свете много видов, но все они здоровые и противные, — пробормотал он. Мэй, приводившая прическу в порядок, удивленно подняла глаза. — Отряд млекопитающие, семейство всеядные, — продолжал так же бубнить учитель. У Мэй от удивления открылся рот. И чем дальше рассказывал преподаватель, тем больше было ее удивление. Через пятнадцать минут она закрыла себе рот рукой, чтобы не вмешаться. Еще через пять, зажала уши, мистер Чампи нес совершеннейшую ахинею. Едва прозвенел звонок, Мэй выскочила из класса на улицу. Ее трясло. Она совершенно забыла что собиралась поболтать с Ребеккой за обедом, сейчас ей надо было побыть одной, потому что, едва начав задание, Мэй готова была его провалить.