Мэри Сью
Шрифт:
— Ты мне ни в каких смыслах ничего не должна, — отозвался мужчина. — Кстати, позволь поинтересоваться, откуда у тебя средства?
— За фильм заплатили, плюс на счету у Маринеллы кое-что было.
— Неплохо, оказывается, за маленькие роли платят, — хмыкнул Пол.
— Это не только за фильм, еще и за озвучку.
— А это не одно и то же?
— Нет, — Мэй вздохнула. — Я имею дурацкую привычку постоянно что-то напевать или подпевать тому, что слышу. В общем, я исполняла заглавную песню в фильме, озвучивала напевание бабушки главной героини ну и свою роль, само собой.
— Тебе на жизнь то осталось? Я могу рассрочить платеж.
— Не надо, справлюсь. Я пару статей в журналы по искусству написала, под псевдонимом конечно. На некоторое время хватит. Сейчас для Биожизни заканчиваю материал.
— Ой не советую я тебе химию с биологией трогать, — покачал головой Пол. — Маринелла ими не интересовалась, Если выплывает, будут проблемы. Займись лучше актерством, это безопаснее и доходнее, — улыбнулся Пол. — Надеюсь, еще предложения есть?
— Есть, — снова вздохнула Мэй.
— Как-то не оптимистично. Что роли не нравятся?
— Дело не в этом. Просто как-то не серьезно это все. То ли дело наука. Но так как химией мне заниматься нельзя, остается искусство. Я уже начала искать другую работу. Устроюсь учителем искусств в каком-нибудь дальнем поселке, так от меня хоть польза будет.
— А актерство, по-твоему, бесполезно? — удивился Пол.
— Не серьезно, — твердо ответила Мэй.
— Хозяин- барин, — развел руками Пол и поднялся. — Пора мне. Рад был видеть тебя. Если что телефон ты знаешь, звони.
— Спасибо. Ты тоже звони, если что. Ну, вдруг я смогу быть чем-то полезной.
— Ты сама это предложила, — улыбнулся Пол. — Бывай.
Мэй закрыла за гостем дверь и привычно села к окну, вид далекого леса ее успокаивал. Она не сказала Полу что третьего дня уже отказалась от услуг Адама Рицкевича и от роли в новом музыкальном фильме, где ей теперь предлагали не второстепенную, а главную роль. Мэй села за компьютер и опять стала тщательно выверять свое резюме, а потом просмотрела несколько сайтов по поиску работы. Учителей по искусству искали, но, к сожалению для Мэй, в больших городах, а девушка твердо решила переселиться в провинцию. Не найдя ничего нужного, Мэй легла спать, но сон облегчения не принес. То ей снился отец, рассуждавший о бесполезности искусства, то Сью, жарко спорящая с ним, то глаза Терри, когда Мэй пела для него. Ну, вообще-то считалось, что колыбельная была для Сью, но о Сью тогда девушка как-то не думала. Мэй проснулась, перевернулась на другой бок, но уснуть больше не смогла. На часах было три ночи. Мэй пробовала читать, но содержимое книги в голове не откладывалось, она включила телевизор, но там тоже не было ничего, что ее бы заинтересовало. Девушка встала, попила воды и снова села к окну. Приснившийся сон не давал ей покоя. Мэй прижалась лбом к стеклу. С одной стороны ей нравилось заниматься химией, а когда удавалось сделать что-то действительно полезное, то это было похоже… похоже… на то чувство, которое она испытала исполняя песню на публике. Девушка закрыла лицо руками. Ей нравилось петь. Особенно когда петь надо было не просто так, а для кого-то. И сниматься в кино, Мэй призналась в этом самой себе, ей понравилось. Но ведь кино это не серьезно, — девушка подтянула колени к груди и заплакала. Но потом вытерла слезы и слезла с окна. Господи, какая же она дура. Сью была совершенно права, ее просто использовали и отец тоже. И он лгал, когда говорил что кино и писательство это блажь и тунеядство. Девушка отчетливо вспомнила, как восхищалась мама каким-то фильмом и как они спорили с отцом об игре актеров. И именно отец тогда доказывал, что надо снимать больше фильмов не по однодневной ерунде, которую прочтешь и забудешь, а по классике, чтобы фильм нес что-то зрителю. А мама доказывала, что нужны и развлекательные фильмы, красивые актеры, трогательные истории. Главное чтобы только играли убедительно, чтобы им верилось, сопереживалось.
— Ой, — Мэй поняла, что на дворе глубокая ночь, а она набирает номер Адама, но мужчина уже ответил.
— Да Маринелла, — казалось, будто он ждал ее звонка. — У тебя что-то случилось?
— Адам, извини, пожалуйста, что я так поздно, — виновато попросила Мэй. — Я не посмотрела на время.
— Да ерунда, — отмахнулся мужчина. — Чем могу помочь?
— Скажи, на роль Лори уже кого-то нашли?
— Нет, — Адам заулыбался во весь рот. — Нет, насколько мне известно, пробы еще идут. Ты передумала?
— Да, — кивнула Мэй. — И если ты не откажешься представлять мои интересы, то…
— Я не откажусь, — воскликнул Адам. — Ой, прости, я тебя перебил.
— Ничего, — улыбнулась Мэй. — Значит, ты узнаешь?
— Конечно. Завтра же утром. Прямо туда поеду. Я так счастлив Маринелла.
— Если главная роль уже занята, я соглашусь и на второстепенную.
— Хорошо, но уверен, что ты получишь главную. А теперь ложись спать, возможно, завтра придется подъехать на прослушивание. Отдыхай. Спокойной ночи.
— Тебе того же. Еще раз прости за несвоевременный звонок, — Мэй отключилась и улыбнулась. — Пусть даже это и рискованно, — прошептала она своему отражению в ставшим зеркальным экране. — Я рискну.
Новый музыкальный фильм, в котором снималась Мэй, произвел фурор. Критики почти в один голос рассыпались в дифирамбах, исполнители главных ролей постоянно давали интервью и разъезжали по всему миру с концертами.
— Боже, у меня уже просто нет сил, — Мэй упала в кресло в доме у режиссера Ти Дабда.
— Осталось последнее выступление в Тауэре и все, — утешил своих актеров мужчина. — Рекламу фильма мы заканчиваем.
— Не прошло и пол года, — усмехнулась Мэй.
— А ведь точно пол года прошло, — засмеялся ее партнер по фильму.
— Вы как хотите, а я домой, — Мэй решительно встала. — Хочу наконец отдохнуть в своей постели.
— А чем тебе чужие постели не нравятся? — усмехнулся режиссер. — Шутка, ну пошутил неудачно, — примирительно поднял он руки.
— Не шути так больше, не смешно.
— Не смешно ей, — Ти, хмыкнул. — Тоже мне, сестра-кармелитка. Вот скажи, ты ее хоть с одним мужиком видел?
— Не видел, потому шутка про чужие постели и не уместна. Ладно, я тоже домой. До завтра.
— Да что вы вообще в шутках понимаете, — буркнул Ти. — Тоже мне звезды. Хотя ладно, звезды, черт с вами.
Мэй вернулась домой и облегченно выдохнула, закрыв за собой дверь. Пол года вне дома. Три месяца до выхода фильма, потом столько же после. Предупредил бы кто что работа актера это тоже включает. Хотя жаловаться было грех, денег эта работа принесла ей не мало. А еще известность. Газеты и журналы наперебой писали о внезапно вспыхнувшей звезде и строили гипотезы, может ли потеря памяти повлиять на актерский и певческий талант. Если судить по Маринелле Феерии, то может. Поговаривали, что кое кто еще из актрис искал препараты стирающие память, чтобы проверить эту гипотезу на себе. Мэй устала, но в целом, она была почти счастлива. На ее счастье бросало тень лишь одиночество и отсутствие близких людей рядом. Иногда Мэй снилось, что она перевезла Сью к себе в Тауэр, и они вместе счастливо живут в ее квартирке. А еще Мэй часто снился Терри. Причем снился он всегда в те дни, когда Мэй встречался кто-то особенно милый или симпатичный. После таких снов все очарование новых знакомых как-то развеивалось. Девушка не раз и не два находила записанный глубоко в дебрях компьютера телефон Терри, но никогда не звонила. Если тогда, в Кувере у нее еще был шанс что Терри ее поймет, то теперь его нет. Слишком много сложностей и обманов вокруг, да и слишком опасна теперь правда.
— Пол, — сообщил компьютер.
— Включай, — велела Мэй.
— Привет, — улыбнулся мужчина. — Если я не вовремя, скажи.
— Ты на удивление вовремя, — улыбнулась Мэй, — я только вернулась.
— Я рад, что угадал. У меня к тебе есть дело, надо бы встретиться.
— Прямо сейчас?
— Нет, это не горит, можно и завтра.
— Пол, у меня завтра последний концерт. Давай после него. Мне приехать в Сити?
— Да нет, я в Тауэре. А где концерт? Я бы с удовольствием тебя послушал, я твой фанат, кстати. Поэтому по старой дружбе, хочу диск с личным автографом.