Меридиан
Шрифт:
Встряхнув головой, я зашел в раздевалку и обнаружил в шкафчике свой черный фартук, художественно расписанный белой краской. На уровне паха поспешными каракулями, как в старых добрых страницах в учебнике, была нарисована карикатура на член. Ровный такой, монструозный фаллос с двумя внушительными шарами и даже малюсенькую, крючковатую волосинку не забыли пририсовать. Одну.
Я рассмеялся в голос. Пикассо – ни дать ни взять. Нетрудно догадаться, чьих это рук дело. Какое-то ребячество, но меня оно офигеть как порадовало. Я переодевался и улыбался, как дурак.
Вот это я понимаю: работа в кайф!
Глава 5. Лера
Весь вчерашний выходной я искала способ сфабриковать документы. Перелопатив все сайты и объявления, переписываясь с мутными личностями, я не нашла ничего толкового и впала в панику. Сегодня, придя в «Меридиан», я вдохнула полной грудью, надеясь отвлечься на работу и на…
– Иванов! – взревел Алиев при виде парня. – Опоздание. Быстро выдал адекватное объяснение или оштрафую на пол аванса! Чем занимался сраные пятнадцать минут?
Егор недвусмысленно опустил взгляд на свой фартук:
– Рисовал, Давид Алиевич.
Я закрыла глаза, испытывая испанский стыд. Лицо нашего шефа нужно было видеть. Вены, выступающие на его толстой шее, поползли выше, добравшись до лысины на голове. Как на ней держался поварской колпак и никогда не спадал при его эмоциональности – большая загадка. По глазам Алиева можно было только догадываться, сколько раз он мысленно уничтожил недалекого умом стажера.
Нужно отдать должное Иванову, держался он очень достойно. Раздражающе достойно. Даже с этим идиотским рисунком на фартуке. Что, блин, на меня нашло? Как увидела его отутюженную форму в шкафчике, у меня словно забрало опустилось. Очнулась только когда нарисовала член. Я что, восьмиклассница?
Давид Алиевич принял первый заказ, взял чек и, расплывшись в дьявольской улыбке, произнес:
– Ива-нов, – шеф с предвкушением осмотрел Егора. – Четыре «Капрезе». Если хоть один салат будет с перевесом – снимай свой херовый фартук!
Не скрою, я испугалась, вспомнив какие проблемы были у парня в прошлый раз. Вряд ли сейчас случится чудо. Макаровна, услышав угрозу шефа, перестала фасовать натертый сыр и побежала в моечный цех, позвать подружку. Марта отвлеклась от заготовок теста и запричитала себе под нос.
Когда Иванов разложил все необходимые продукты и подготовился к работе с абсолютным покерфейсом, почти весь коллектив кухни собрался вокруг. В начале рабочего дня, пока зал ресторана был пуст, мы могли себе это позволить.
Егор достал из кармана черный платок, который мы иногда используем как бандану. Пересекаясь взглядом с ним, я не могла скрыть смятение, а он подмигнул и… черт, начал завязывать себе глаза.
– Сдурел?! – выкрикнул кто-то.
– Это заявка на эффектный вылет!
– Эх, а мне уже начал нравиться этот пацан…
Алиев сложил руки на груди, стиснув челюсти, и внимательно смотрел на стажера.
Не знаю, что я чувствовала. С одной стороны, хотела победы и стать единственным будущим су-шефом. С другой –
Я поняла, что тарелки и продукты на столе были разложены в определенной последовательности и в определенных местах не просто так. Руки Егора размеренными движениями, доведенными до автоматизма, делали все четко, легко, словно руки фокусника. Он нарезал продукты точными, безупречно похожими друг на друга кусочками и раскладывал по тарелкам по какой-то своей, известной только ему одному методике. Сколько он репетировал прежде, чем сделать такое? Он либо талантливый гений, либо самонадеянный идиот!
Я не могла оторвать глаз от его действий, потом переместила взгляд выше, на его лицо в этой черной повязке. Фантазия тут же унесла меня за пределы кухни, я представила, что бы сделала с ним вот с этой самой банданой на глазах. Я бы стерла с его губ нахальную ухмылку и заставила их открыться, образуя букву «о». А его рот вместо хитрых смешков издавал бы чувственные, прерывистые стоны, вперемешку произнося мое имя, как чертову молитву. Ну все, теперь эта эротическая картинка станет моим лучшим другом на ближайшие несколько ночей.
Закончив, Егор поднял руки и отошел от стола, на котором стояли четыре совершенно одинаковых салата. Сняв повязку, он равнодушно осмотрел свою работу, словно не волновался за результат. Коллеги подвинулись ближе, когда Иванов поочередно ставил на весы тарелку за тарелкой. Не веря своим глазам, я увидела, что каждый салат весит ровно 170 граммов. У меня отвисла челюсть.
Коллеги захлопали и засвистели, но сам Егор не выражал эмоций. Его равнодушие выбивало почву из-под ног. Я взглянула на Алиева, который не сводил глаз со своего подопечного. Легкая, едва уловимая улыбка скользнула на его губах, а глаза засветились… гордостью.
Ревность коварно ужалила меня. Вдруг я осознала, что мой соперник все это время был сильнее. Сегодня он блестяще это доказал перед всеми коллегами. Шеф смотрел на него с явным удовлетворением. Меня наконец прошибло осознанием, что все это время он для того и гонял Иванова, чтобы тот наконец раскрылся.
Мне оставалось только поаплодировать, снять фартук и уйти по-английски, признав свое поражение. Я бы не смогла повторить трюк, для этого нужен врожденный талант или безграничное упорство, которого у меня нет. Глаза защипало от понимания, что кто-то круче меня.
– Смирнова, что стоим? – голос Алиева вернул меня на землю. – Один морской салат и два «Цезаря», за работу, быстро!
Я кивнула и принялась готовить, стараясь не смотреть, как мой соперник принимает поздравления и купается в лучах славы. Теперь он звезда дня, а я в полной заднице.
– Иванов, убрал корону с башки, помогай Смирновой!
– Есть, шеф.
Егор подошел ко мне и наблюдал, как я лихорадочно раскладываю морепродукты на тарелке. Горло сдавило от желания разрыдаться, но слез не было. Может, это и к лучшему; было бы унизительно, если бы я разревелась, как девчонка.