Мэриел из Рэдволла
Шрифт:
Тем временем неизвестный друг тихонько свистнул — и, откуда ни возьмись, на палубе оказалось добрых два десятка мышей, все в плащах с капюшонами. Вооружившись напильниками, они принялись помогать невольникам разделаться с кандалами.
Один из гребцов радостно затряс освобожденными лапами, громко засмеялся и, не в силах сдержаться, швырнул кандалы на палубу. Они громко звякнули. Кто-то набросил на шумного гребца плащ, но было уже поздно.
Наверху прогрохотали шаги, и раздался пронзительный голос
— Что за шум?
Незнакомец сбросил плащ, под ним оказался шелковый пиратский камзол. Дандин заметил, что неизвестный друг широк в плечах и явно силен, но шерсть его посеребрена сединой. Скатав плащ, он сунул его Дандину.
— Кто там кричит? — недрогнувшим голосом осведомился незнакомец.
— Кошкодер, капитан этого корабля. В чем дело?
— Все к веслам, спрячьте перепиленные кандалы, и ни звука! — быстро распорядился незнакомец. — Я с ним разберусь.
Гребцы выполнили приказ; мыши в темных плащах юркнули под скамьи и притаились.
— Капитан Кошкодер, меня прислал Габул, — крикнул загадочный гость. — У Его Величества есть для тебя новость.
— Какая новость? Что велел передать Габул?
Незнакомец подошел к Кошкодеру вплотную и выхватил из-за пояса кинжал:
— Твой король передает тебе вот это! — И одним мощным ударом он прикончил Кошкодера.
Дандин вскочил, быстро развязал пояс мертвого пирата и схватил свой меч. А наверху вновь загремели шаги, на этот раз громче.
— Эй, капитан! Угости-ка нас винцом, что припрятано у тебя в каюте!
— После такой жратвы самое время промочить глотку!
— Это Блодж и Клатт, надсмотрщики, — шепнул Дандин новому другу. — Мы сами разделаемся с ними.
— Будь по-твоему. А сколько еще крыс на борту?
— Кроме этих, четверо.
— Мы займемся ими. А сейчас, гребцы, по местам! Остальным спрятаться. И оттащите в сторону труп.
На палубу спустились Блодж и Клатт. Старший надсмотрщик недовольно всматривался в темноту:
— Куда ты запропастился, капитан? Хочешь зажилить выпивку?
— Вы уже выпили все свое вино, крысы!
Клатт испуганно взвизгнул; незнакомец и несколько мышей в темных плащах преградили ему дорогу к трапу.
Он кинулся назад и столкнулся с Дандином. Блодж тем временем отвязал от пояса плеть и угрожающе занес ее.
— А ну прочь, если шкура дорога!
Но Дандин ударом меча перерубил плеть надвое.
— Она тебе больше не пригодится. Довольно ты издевался над беззащитными! — И он бросился к надсмотрщику; тот, издав хриплый вопль, отскочил и тоже выхватил меч.
Тем временем Дарри и Копс дали в спину Клатту хорошего пинка, и тот, кубарем пролетев по проходу, оказался в гуще гребцов — они поджидали его, размахивая обрывками цепей. Клатт сдавленно взвизгнул и затих навсегда.
Четыре глухих всплеска, один за другим, раздались в темноте. Это с верхней палубы сбросили тела; гребцы поняли, что их освободители расправились с оставшимися четырьмя пиратами. Дандин выпрямился и с отвращением вытер меч о шкуру Блоджа:
— Низкий трус! Он умел воевать только с беззащитными.
Гребцы поспешили на верхнюю палубу. Незнакомец и его отряд собирали оружие, которого на корабле было вдоволь. Завидев Дандина, новый друг кивнул:
— Ну что, готово?
— Долго возиться не пришлось. Что теперь?
— Возьмем все, что можно унести, — оружие, еду, одежду, — а корабль затопим. Потом до поры скроемся в пещерах на другой стороне острова. Скоро придет время, когда мы ворвемся в форт Блейдгирт и покончим с Габулом. Вы с нами?
Гребцы вопросительно смотрели на Дандина. Мышонок с жаром схватил протянутую лапу незнакомца:
— Да, да, с вами! Мое имя Дандин из Рэдволла. Прошу, назови свое.
Широкая улыбка осветила суровые черты незнакомца.
— Меня зовут Джозеф Литейщик.
33
Утро выдалось чудесное; сизый дымок от костров, поднимаясь над деревьями, таял в прозрачной голубизне неба; солнечные лучи пронизывали кружевные кроны дубов, ясеней, платанов и рябин. Но крысы не замечали, как красиво вокруг, — все их помыслы вертелись вокруг еды. Кривоглаз долго распинался, переходя от лести к угрозам, но с голодными пиратами трудно было сговориться.
Большинство крыс оказались на стороне Клыкача и Толстобрюха. Клыкач тоже был не лишен красноречия, особенно когда дело касалось еды.
— Братва, мы не белки и эти, как их… кроты, — витийствовал он. — Мы привыкли к морю, а не к зарослям и кочкам. В море всего довольно — и птиц, и рыбы, да и на чужих кораблях всегда найдешь чем поживиться. А в этом чертовом лесу нам пришлось затянуть пояса! Выбор у нас небольшой — подохнуть с голодухи или добыть себе пропитание.
Крысы встретили его слова одобрительным ревом.
— Золотые слова, Клыкач, — пожал плечами Кривоглаз. — Может, ты еще подскажешь, как нам добыть жратву?
— А оружие нам на что? Только с аббатскими пентюхами драться? Или невольников охранять, от которых проку, что от козла молока? Нет, оно сгодится для охоты. Разделимся на две группы: кто-то настреляет из лука птиц, кто-то будет рыбачить. И наедимся наконец до отвала.
Крысы вновь одобрительно взревели. Кривоглаз взмахнул мечом, требуя тишины:
— Хорошо, охота так охота! Мне, парни, вас морить голодом ни к чему. Но не забывайте про невольников. Мы взяли их в честном бою, неужели теперь позволим, чтобы их умыкнули у нас из-под носа? Построим для них прочную клетку, а уж потом отправимся на промысел.