Мэриел из Рэдволла
Шрифт:
— Выходи, Габул! Я, Ронблейд, пришел сразиться с тобой!
Громовой рев барсука эхом прокатился по пустынным покоям.
Габулу было наплевать на исход битвы, он дрожал лишь за собственную шкуру. Замирая от ужаса, крысиный король прислушивался к тяжелым шагам барсука, сотрясавшим крепость. Габул понимал, что столкновение неизбежно, и пытался собраться с духом. С кинжалом в одной лапе и мечом в другой метался он по своей спальне.
— Этой ночью я высплюсь на славу, — бормотал он. — Избавлюсь и от проклятого барсука,
Ронблейд остановился перед гигантским колоколом.
Шедевр мастера Джозефа оказался точь-в-точь таким, каким его представлял себе барсук. То было настоящее чудо. Огромные лапы Ронблейда бережно поглаживали потускневшую металлическую поверхность; он обошел вокруг колокола, читая таинственные надписи, значение которых было открыто лишь владыкам-барсукам. Счастливая улыбка играла на его губах.
— Да, так я и думал… Пусть же свершится замысел судьбы!
Могучим ударом меча он превратил один из столов в обломки, схватил увесистую деревянную ножку и принялся бить в колокол.
Вдруг на блестящем металле мелькнуло отражение Габула — он бесшумно проскользнул в пиршественный зал и теперь подкрадывался к барсуку, держа наготове меч. Ронблейд прекратил бить в колокол и неторопливо обернулся:
— Что, крыса, нравится тебе моя музыка?
Габул кинулся на соперника, меч его сверкнул как молния. Но Ронблейд взмахнул грозным мечом, и клинок Габула отлетел в дальний угол, зазвенев по каменным плитам. Онемевшие лапы крысиного короля беспомощно повисли. Ронблейд кивнул на упавший кривой меч:
— Подними его. Я не сражаюсь с безоружными.
В эту секунду в пиршественный зал ворвались Мэриел, Тарквин, Дандин и Дарри.
— Иди сюда, тварь! Сразимся! — кричала мышка, размахивая Чайкобоем.
Габул хрипло расхохотался:
— Э, да ведь это отродье Литейщика! Я уже убил тебя.
Значит, ты привидение!
Мэриел, раскручивая над головой Чайкобой, заскрежетала зубами:
— Один раз я чуть не отправила тебя в ад. Теперь доведу дело до конца! — Краешком глаза мышка увидела, что барсук занес меч: — Габул мой, Ронблейд! Отойди!
Барсук обернулся. Мгновение — и Габул вонзил ему в грудь кинжал и бросился к двери в дальней стене зала.
Дверь с шумом захлопнулась за ним, а друзья столпились вокруг Ронблейда. Кинжал Габула торчал у него из груди. Прежде чем кто-либо успел открыть рот, барсук, не дрогнув, вырвал кинжал и отшвырнул его.
— Железка оцарапала мне кольчугу и чуть не попортила шкуру.
Тарквин тем временем отчаянно дергал и толкал дверь.
— Вот шельмец! Он запер ее с той стороны!
— Отойди-ка, Тарквин.
Заяц едва успел отскочить, как сокрушительный удар меча Верминфейт расколол дверь на две половинки. Барсук отбросил их прочь с дороги.
— В следующий раз не мешай мне, юная мышь!
За дверью оказалась узкая винтовая лестница. Друзья ринулись вниз по крутой спирали.
Габул захлопнул за собой дверь подземной камеры и запер ее. Усмехаясь про себя, он перетащил старый ковер, свернутый в углу, на самую середину, так чтобы он закрывал зияющее отверстие. Затем он распластался на полу.
Вскоре до него донесся топот преследователей. С жалобным треском дверь повисла на одной петле. В камеру, воинственно размахивая мечом, ворвался Ронблейд. Взгляд его скользнул по голым стенам.
— Больше не убежишь, крыса.
— Я и не собираюсь бежать. Не на того напал, — огрызнулся Габул. — Только слишком вас много на одного. И ты вооружен до зубов, а угрожаешь безоружному. Бросай свой тесак. Пусть когти и зубы решат, кто из нас сильнее. Мы, крысы-пираты, ведем бой честно. Или сдрейфил, полосатый пес?
Туман Кровавого Гнева застлал глаза владыке Ронблейду. Он отбросил меч и с ревом двинулся на Габула.
— Еууулааалиаааа!
Ронблейд вступил на ковер и тут же почувствовал, что лапы его лишились опоры. Со сдавленным криком он провалился в дыру и оказался на дне вонючей ямы. Рядом раздавалось какое-то шебуршание.
— Прочь! — взревел Ронблейд.
Мэриел и ее друзья в растерянности замерли в дверях.
У барсука перехватило дыхание, когда он разглядел в темноте гигантского черного скорпиона. Прежде чем он успел шевельнуться, скорпион был совсем рядом. Омерзительное насекомое поползло по кольчуге, а Ронблейд лишь смотрел на него расширенными от ужаса глазами.
Смертоносное жало, грозно извиваясь, готовилось впиться в тело барсука.
Вдруг кто-то словно толкнул Ронблейда и вывел его из оцепенения. Барсук сгреб скорпиона за хвост, с воинственным кличем подпрыгнул, размахнулся и вышвырнул ядовитое чудовище из ямы. Черный скорпион взметнулся вверх, отскочил от потолка и угодил прямо на голову Габула.
Оторопевшие друзья не могли отвести глаз от жуткого зрелища: Габул метался из угла в угол, пытаясь стряхнуть злобное насекомое, но страшные лапы намертво вцепились ему в горло. Скорпион взгромоздился на морду крысиного короля, заглушив его стоны и крики; ядовитое жало на хвосте впилось в висок Габула.
Голова Ронблейда показалась над краем ямы как раз в тот миг, когда Габул рухнул на пол. Яд проник в мозг безумца, судорога скрутила его в последний раз, и злобная душа рассталась с телом.
Скорпион повернулся к Ронблейду, но тут к нему подскочил Дандин. Мышонок занес над чудовищем клинок Мартина Воителя, и отвратительное насекомое, рассеченное на части, неуклюже свалилось в яму.
Дрожь сотрясала Ронблейда. Он яростно отряхивался, словно хотел стереть прикосновения мерзкого скорпиона.