Мерле и Королева Флюидия
Шрифт:
Когда патруль удалился на значительно расстояние, Серафин прошептал:
– Некоторые из солдат знают меня в лицо. Мне с ними лучше не встречаться.
– Еще бы им не знать того, кто в тринадцать лет был уже мастер-вор.
Серафин самодовольно улыбнулся:
– Возможно.
– Почему ты бросил гильдию?
– Старшие мастера злились, что я больше них добычи приносил. Наговаривали на меня всякое, старались из гильдии выжить. Я решил сам уйти.
– Тут он вышел из темного перехода в переулок под тусклый свет газового фонаря.
–
Они пошли дальше по бесчисленным переулкам и по связующим улочки дощатым переходам, сворачивали то направо, то налево, переходили под арками ворот и под рядами натянутых между домами веревок с простынями, похожими на шеренги белых привидений, построенных для парада. По дороге им не встретилось ни единого прохожего. Такова одна из особенностей этого самого удивительного из всех городов мира: ночью, а порой и днем, можно пройти не один километр и никого не увидеть, кроме кошек да крыс, шныряющих в поисках поживы.
Переулок, по которому они шли, уперся в поперечный канал. По берегам канала не было пешеходных дорожек, фундаменты домов тонули в воде. И моста нигде не было видно.
– Тупик, - проворчала Мерле.
– Придется повернуть назад.
Серафин покачал головой.
– Нет, мы как раз там, куда я шли.
Он наклонился немного вперед и поднял голову к небу, к черной расщелине между домами. Потом посмотрел в воду.
– Видишь, вон там?
Мерле подошла и встала рядом. Посмотрела на слегка колышущуюся поверхность воды, туда, куда был нацелен его палец. С канала, у берегов затянутого водорослями, тянуло гнилью, но она не обращала внимания на запах.
В воде отражалось одно светлое окно, одно единственное. Оно находилось на втором этаже дома на той стороне канала, который был не более пяти метров шириной.
Не понимаю, что ты хочешь сказать?
– спросила она.
– Видишь свет в окне?
– Вижу.
Серафин вынул из кармана серебряные часы, очень дорогие, по всей видимости, времен его успешной воровской карьеры. Нажал на часах кнопку, и крышка открылась.
– Десять минут двенадцатого. Мы пришли вовремя.
– Ну и что?
Он усмехнулся.
– Сейчас объясню. Ты видишь отражение на воде. Так?
Она кивнула.
– Хорошо. Теперь посмотри на дом и покажи мне окно, которое отражается в воде. То, что светится.
Мерле взглянула на темный фасад дома. Все окна были похожи на черные дыры, ни в одном не горел свет. Она перевела взгляд на воду. Отражение не менялось: в окне был виден свет. Она опять посмотрела на дом, на то самое окно: оно было темным.
– Как же так получается?
– спросила она в полном недоумении. Отраженное окно светится, а окно в доме - черное?
Серафин растянул рот в широкой улыбке.
– Вот так.
– Волшебство?
– Не совсем. Но, может быть, и оно. Смотря как к этому подойти.
Она нахмурилась.
– Ты не мог бы пояснее сказать?
– Это всегда происходит после
– Как же такое бывает?
– Никто ничего не знает. Правда, слухи всякие ходят.
– Он понизил голос и с загадочным видом проговорил: - Рассказывают, что есть вторая Венеция, зеркальная, которая существует только в своем зеркальном отражении на воде. Или же находится так далеко отсюда, что до нее не доплыть ни на самом быстроходном корабле, ни на солнечных лодках египтян. Говорят, что она - в ином мире, который похож на наш, но совсем другой. А в каждую полночь ворота на границе между обеими Венециями распахиваются, - может быть потому, что они очень ветхие, поизносились за прошлые века, как старый ковер.
Мерле глядела на него, широко раскрыв глаза.
– Ты думаешь, что то окно, которое светится... ты думаешь, оно вправду существует, но только не здесь?
– Скажу тебе еще кое-что. Один старик-нищий, год за годом, день и ночь сидящий в одном таком месте, видит все, что там происходит. Он рассказал мне... не поверишь! Оказывается, иногда мужчинам и женщинам из той, другой Венеции удается одолеть преграду между двумя мирами. Но при этом они не знают, что, хотя и приходят к нам, сами они - не люди. Они только призраки, которые навсегда пойманы зеркалами в нашем городе. Кое-кто из них перебирается из одного зеркала в другое, так они и блуждают, и могут попасть также в мастерскую твоего мастера, в его волшебные зеркала.
Мерле подумалось, что Серафин над ней смеется.
– А ты меня случайно не дурачишь?
Серафин сверкнул зубами в улыбке.
– Неужто я похож на мошенника, который может втирать очки?
– Конечно, нет. Ты - благородный мастер-вор.
– Поверь, я не вру, слышал своими ушами. Все ли тут правда или нет, сказать не могу.
– Он указал на светящееся в воде окно.
– Но вот это ты сама видишь.
– Значит, сегодня утром в свой стеклянный шар я поймала людей!
– Не беспокойся. Я видел, как Арчимбольдо их в канал выпускает. А оттуда они как-нибудь доберутся к себе домой.
– Теперь я понимаю его слова, когда он сказал, что призракам будет неплохо на воде.
– Она глубоко вздохнула.
– Арчимбольдо все знает! Он знает правду!
– Ну и что ты теперь сделаешь? Спросишь его напрямик?
Она пожала плечами: - Почему бы и не спросить?
Мерле не успела больше ни о чем подумать, потому что окошко в канале вдруг тихо заколыхалось. Она внимательно вгляделась и увидела, как на воду наплывает густая тень.
– Это ведь...
– она оборвала себя на слове, сообразив, что тень не мираж, а отражение какого-то предмета.