Мерлин. Книга первая: "Потерянные годы Мерлина"
Шрифт:
– Не помню, чтобы говорила тебе это слово.
Мои глаза расширились:
– Значит это верное название?
Она задумчиво посмотрела на меня, почти начала рассказывать, но остановилась, а затем ответила:
– Тебе следует спать, сын мой.
Я, как обычно, раздражённо ответил:
– Я не могу спать.
– Может рассказ поможет? Я могу закончить тот, про Аполлона.
–
– Тогда я могу сделать тебе снадобье.
– Нет, спасибо, – ответил я, отрицательно качая головой, – когда ты сделала его для сына учителя, тот спал почти четверо суток. – Она улыбнулась.
– Он выпил недельную дозу за раз, бедный глупышка.
– Сейчас всё равно уже рассвет.
Она подтянула своё грубое шерстяное одеяло:
– Что ж, если ты не хочешь спать, посплю я.
– Но перед этим расскажи пожалуйста больше об этом слове. Гал… – или как оно?...
Притворившись, что не слышит меня, она завернулась в свой привычный кокон тишины, подобно тому, как сделала это с одеялом, и снова закрыла глаза. Через секунду она уже спала с тем же спокойствием на лице, что и раньше.
– Не расскажешь? – Она не отвечала.
– Почему ты никогда не помогаешь мне? – Почти закричал я. – Мне нужна твоя помощь!
Её губы остались всё так же неподвижны. Она не реагировала.
Опечаленный, я смотрел на неё некоторое время. Затем скатился с поддона, который служил мне кроватью, встал и умылся водой из большой деревянной бочки, стоявшей рядом с дверью.
Снова взглянув на Бранвен, я почувствовал новый всплеск гнева. Почему она мне не ответила? Почему не помогает? Но пока я смотрел на неё, во мне всё больше нарастало чувство вины, ведь я никогда не обращался к ней: «мама», хотя знал, как это порадовало бы её… но какая мама отказала бы в помощи сыну?
Я дёрнул за ручку двери. Оцарапав землю, она открылась, и я покинул хижину.
Часть Первая
ЯВЛЕНИЕ СОВЫ
На западе потемнело небо вместе с опускающейся за горизонт луной. Серебристо-серые лучи покрывали густые облака над деревней Каер Ведвид. В тусклом свете её горбатые дома с соломенными крышами казались группой валунов. Недалеко послышалось блеянье овец, и гуси, мои давние друзья, начали просыпаться. Кукушка дважды пропела из своего укрытия. Под покрытым росой дубом и ясенями свежий аромат колокольчиков смешался с запахом сырой соломы.
Был май, а в мае перед рассветом даже тоскливая деревушка может показаться прекрасной. Я снял репейник с рукава туники и прислушался к тихому возбуждению. Этот месяц восхищал меня, как ни один другой. Цветы поднимали свои лица к небу, рождались маленькие барашки, появлялись листья и почки. А мои мечты раскрывались вместе с бутонами цветов. Иногда в мае я забывал про сомнения и начинал верить, что однажды найду правду. Правду о том, кто я и откуда. Если не Бранвен мне расскажет, то кто-то другой.
В мае всё кажется возможным. Ах, если бы я мог укротить время и сделать каждый месяц таким, как май. Или сумел бы перемещаться во времени так, что, когда май подходит к концу, я бы возвращался в начало и проживал его снова и снова.
Я закусил губу. В любом месяце эта деревня не будет моим любимым местом. Не будет моим домом. Я знал, что этот ранний час самый приятный на сегодня, а закончится он, когда лучи солнца озарят целиком дряхлые хижины и унылые лица. Как и большинство деревень этой однообразной густо населённой страны, Каер Ведвид существовала только благодаря старой римской дороге. Наша дорога проходила вдоль берега реки Тайви, которая южнее впадала в море. Послужив однажды множеству римских солдат, теперь дорога служила в основном скитальцам и торговцам. Последние перевозили зерно вдоль реки, а ищущие добирались по этому пути к Церкви Святого Петра в городе Каер Мидин на юге, и ещё, как я хорошо запомнил, эта река выходила к морю.
Металл зазвенел в лавке кузнеца, стоящей под большим дубом. Я мог слышать топот лошади, скачущей мимо нашей деревни и звон её уздечки. Скоро люди соберутся под древом на площади, где сходится почти вся деревня. И день не утихнет, пока звуки споров, лести и обмана наполняют воздух.
Пять лет в этом месте, но я не чувствую себя как дома. Почему? Возможно по той причине, что всё здесь, начиная от богов и заканчивая именами людей, постоянно меняется. Быстро меняется. Недавно здесь появились Саксы и уже начали называть Й Виддфа, этот ледяной хребет, возвышающийся надо всей землёй, Сноухилл или Сноудон. Кроме того, люди теперь называют этот регион, давно известный как Гвинед, страной Уэльс. Но слово страна подразумевает единство, которого здесь не найти. Увидев множество путешественников и услышав разные диалекты, только те, что были распространены в этой деревне, я уже понимал, что привал для путников больше похож на страну, чем Уэльс.
Проследовав дальше по дороге, ведущей мимо мельницы, я увидел последние следы луны, скользившие по склонам Й Виддфы. Звуки пробуждающейся деревни растворялись в звонких всплесках реки, которая утекала в каменный жёлоб мельницы. Где-то за ней квакнула лягушка, и её голос отразился от единственных кирпичных стен во всей деревне.
Вдруг спокойный голос во мне прошептал: «Сова приближается».
Я обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть квадратную голову и размашистые коричневые крылья, проносящиеся надо мной со скоростью ветра и тишиной смерти. Через пару секунд я уже лежал на траве рядом с мельницей. Скрюченные когти совы нависли над жизнью добычи.
Горностай на обед. Я ухмыльнулся тому, что каким-то образом знал, что сова приближается, и что её невидимая добыча – горностай. Откуда мне это известно? Без понятия. Просто известно и всё. И я предполагал, что кто-нибудь наблюдательный, мог знать это так же точно, как и я.
Всё больше и больше я удивлялся. Иногда мне казалось, что я вперёд других понимаю, что произойдёт. Эта способность, если её можно так назвать, проявилась всего несколько недель назад, так что я ещё не научился с ней обращаться. И не рассказал о ней Бранвен или кому-нибудь ещё. Это мог быть всего лишь ряд удачных совпадений. Но по факту, эта способность была чем-то большим, по крайней мере она могла развлечь меня или даже стать закономерностью.