Мерси, камарад!
Шрифт:
— Вы все еще верите в это? А что случилось двадцать второго июня сорок первого года, спустя ровно год после капитуляции Франции?
— Давайте лучше не будем касаться событий на Востоке, — попытался смягчить разговор обер-лейтенант. — Если бы американцы не высадили десант в ноябре сорок второго года в Северной Африке, вам не пришлось бы сейчас испытывать здесь, на юге Франции, неудобства от нашего появления.
— В то время я служил во флоте. Корабли были потоплены перед самым входом в Тулонскую гавань, — сказал Дюваль.
Тиль
— Однажды я видел этот рейд. Прямо из воды торчали корабельные мачты и надстройки затопленных судов.
— Франция, если нужно, способна пойти и на большие жертвы… — начал было Рейно, но не договорил. Наступила долгая пауза.
— Я знаю, есть маки, есть коммунисты. — Лейтенант вспомнил разговор, который вел в Париже Грапентин с Дернбергом. Оба в тот вечер были очень озабочены тем, что сторонники движения Сопротивления активизировали свои действия.
— Об этом говорят, — промолвил Рейно.
— Часть руководителей-коммунистов была сразу же арестована, это известно всем. Приказы Штюльпнагеля развешаны повсюду. — Дюваль принес в хижину плакат, который он, видимо, где-то сорвал со стены. Содержание плаката переводили все вместе.
«Французская коммунистическая партия распущена, поэтому всякая деятельность коммунистов запрещена. Каждый, кто будет пытаться вести коммунистическую пропаганду или же способствовать ее распространению, объявляется врагом Германии. Виновные будут караться смертной казнью, которая выносится по приговору немецкого военного трибунала. Каждый, кто подберет вражескую листовку, обязан немедленно сдать ее немецким военным властям. При повторном задержании с такой листовкой виновный подвергается наказанию вплоть до пятнадцати лет принудительных работ».
«И все же, несмотря ни на что, они занимаются коммунистической пропагандой, — думал Генгенбах. — А для кого, в чьих интересах? В интересах распущенной партии? А что, собственно, значит — распущенной? Где-нибудь существует ее руководство? Или делают это ради идеи? Ради интересов их класса? Ради французской революции? Ради победы коммунизма во всем мире? Рейно только что высказался достаточно ясно. Во всяком случае ради интересов Франции». Вслух же он сказал:
— Было бы интересно выслушать мнение и противоположной стороны.
— «Интересно» вы говорите? — В голосе Рейно звучала горечь.
— Вы ждете от нас большего?
— Можно себе представить, что рано или поздно будет открыт второй фронт, и тогда придется с ним считаться. — Дюваль посмотрел на жаркое полуденное небо.
— Западные державы до сих пор и пальцем не пошевелили ради интересов Франции. Генерал де Голль до поры до времени ограничивается лишь разговорами о смелости и выдержке, — сказал Генгенбах.
— Не забывайте о том, что на свете существует антигитлеровская коалиция, — заметил Рейно.
Генгенбах
— Антигитлеровская коалиция? В первый раз слышу. Вы имеете в виду военный договор, заключенный русскими с западными державами? — спросил Генгенбах.
— Насколько мне известно, в эту коалицию входят с января сорок второго года двадцать шесть государств с самыми различными политическими системами.
— Какова же их цель? — не выдержал Тиль.
— Цель их ясна: все насущные политические и военные вопросы решать сообща.
— Значит, поставить Германию на колени? — проговорил лейтенант.
— Отбить нападение фашистских полчищ, разгромить их полностью, так как ось Берлин — Рим — Токио угрожает свободе многих народов.
— Не можете же вы, Рейно, всерьез думать, — заговорил Генгенбах, — что полярно противоположные политические интересы Кремля и Белого дома можно привести к общему знаменателю?
— А почему бы и нет? Иначе им не удастся направить свои военные усилия на достижение общей цели в этой войне, — ответил Дюваль.
Оба немца чувствовали, как плохо они разбираются в политике.
Макс Рейно и Пьер Дюваль, со своей стороны, были твердо убеждены в том, что именно социализм является той самой силой, которая способна избавить человечество от войн в будущем и в состоянии помочь каждому отдельному человеку стать счастливым. Оба они обладали довольно солидными теоретическими знаниями и хорошо разбирались в международной обстановке.
Как американские, так и английские империалисты были заинтересованы в антигитлеровской коалиции, так как и те и другие в равной мере стремились разбить фашистскую военную машину, с тем чтобы устранить с мирового рынка германских и японских конкурентов.
Советский Союз заинтересован в этой коалиции потому, что фашистская Германия угрожала существованию не только народов Советского Союза, но и многих других стран. Создание антигитлеровской коалиции отвечало ленинским принципам мирного сосуществования государств, выступающих против войны. И вот теперь западным союзникам русских предстояло выполнить свои союзнические обязательства…
— За ваше здоровье, мосье! — Рейно поднял стакан.
Все молча выпили.
Мадам Дюваль подошла к четырехугольному бассейну и, ловко выловила большим половником несколько угрей средней величины, пояснив:
— Это для мадам Рейно!
Мужчины уселись в машину и поехали по домам. Солнце палило нещадно.
— Я полагаю, что лучше всего забыть о нашем разговоре, — просто сказал Рейно, когда прощался с офицерами.
Капитан Алоиз Альтдерфер стоял перед высоким зеркалом. Оно было таким великолепным, когда капитан, только что прибывший в замок, впервые осмотрел себя в нем. Он тогда же приказал перенести его в свою прихожую. Сейчас поверхность зеркала стала матовой, покрылась пятнами.