Мёртвая девочка на дороге

Плотникова Наталья

Ленка была в восторге. Мы тут же напялили браслетики на руки, немного всплакнули. Ну может, и не всплакнули, но слёзы в Ленкиных глазах зримо присутствовали, мои тоже наполнились влагой. Мы решили, что будем стараться ссориться как можно реже, если уж без этого совсем никак, а дружбу нашу пронесём сквозь года, и даже будучи старенькими, не забудем друг о друге, разве что нас поразит какая-нибудь болезнь памяти.

Память – то, что делает человека человеком. Я выполню своё обещание. Я буду помнить тебя, Лена, даже там, куда

я отправлюсь. И ты, пожалуйста, пожалуйста, Лена, помни обо мне. Мне так нужно, чтобы ты обо мне помнила. И прости.

***

Ленка всё-таки сделала подарок Сашке. Он ей нравился несмотря на крайне неудачное первое свидание. По её словам, он был очень и очень рад. Самое странное в этой ситуации то, что он тоже приготовил ей подарок, но вручить не решался, думал – она в нём разочаровалась окончательно и бесповоротно. Ленку не так просто разочаровать, она прощает до последнего. Счастлив будет кто-то с такой женой.

***

Я встретила Марка. Абсолютно случайно мы столкнулись в нашем дворе. Таких потерянных глаз я у него ещё не видела. «Он догадывается о стерве?» – мелькнула мысль тут же. Я почему-то испугалась.

– Привет. Как дела? – я постаралась улыбнуться.

– Привет. Давно не виделись, – он растерянно улыбнулся в ответ, не ответив на мой вопрос.

– Да, не виделись, – подтвердила я. Раньше-то мы почти каждый день сталкивались, исключительно из-за моего желания. – С праздником Защитника Отечества, прошедшим.

– Спасибо.

Говорить было больше не о чем. Но эти потерянные глаза не давали мне уйти просто так.

– А ты в армию сходить собираешься? – поинтересовалась я, чтобы что-то спросить. Хотя мне, по большому счёту, было всё равно, пойдёт он в армию или нет. Я тогда любила его безоговорочно: мне кажется, скажи мне он тогда, что не любит детей, стариков и собак, для меня бы в тот момент это ничего не изменило.

– В армию? – он удивился вопросу. – Да, конечно. Закончу институт и схожу.

– Ты сам хочешь или потому что надо?

– И хочу, и надо, и вообще… армия делает из мальчика мужчину, знаешь ли.

– Как роддом из девочки женщину, знаю-знаю, – глупо кивнула я.

– Из девочки женщину делает мужчина, – на мою глупость сказал он откровенную банальность.

Мы снова помолчали. Разговор явно не клеился.

– А может… теперь ты ко мне в гости? Я у тебя уже сколько раз была, а ты у меня ни разу.

– Нет, спасибо, как-нибудь в другой раз.

– Ведь что-то же случилось? Пойдём, – я неожиданно для самой себя взяла его за руку. – Ты спас меня от тоски тогда. Теперь моя очередь спасать.

Он посмотрел в мои глаза. От его взгляда сердце моё перекувыркнулось.

– А, пошли, – согласился он. Я обрадовалась, искренне надеясь, что сестра гуляет с подружками. Родители точно были на работе.

Когда чай был благополучно разлит по чашкам (странно, что мне это удалось, потому что руки мои дрожали),

я попыталась выяснить причину тоскливого настроения моего кумира и возлюбленного:

– Ты странный какой-то. Неприятности? – спросила я.

– Неприятности, – согласился он.

– Какие?

– Надеюсь, временные.

Я нервно засмеялась:

– Так и будешь цедить слова?

Он улыбнулся:

– Мне не хочется говорить о неприятностях. Давай о хорошем. Как дела в школе?

– Мне тоже не хочется говорить о неприятностях, – сделала я попытку пошутить.

Лицо Марка слегка искривилось. Я явно прочла на нём: «Мне бы твои неприятности».

– Я понимаю. Ты думаешь, что неприятности у меня несерьёзные и проблемы детские.

– Нет, что ты, я вовсе не…

– Думаешь, думаешь, – прервала я. – Но я это без упрёка говорю. Просто как факт. Ты с девушкой своей что ли поссорился?

Он молчал.

– Это со всеми бывает, – продолжила я. – «Если проза в любви неизбежна, так возьмём и с неё долю счастья. После ссоры так полно, так нежно возвращение любви и участья…»

– Это чьи слова? – он поднял на меня удивлённый взгляд.

– Некрасова.

– Ууу. От девушки, которая наизусть знает Некрасова, можно ожидать чего угодно.

Я засмеялась. И тут же стало легче. Легче дышать, смотреть в его глаза, говорить. Наши разговоры перескакивали с одного на другое. Нам было весело и просто друг с другом, как бывает просто друг с другом давно знакомым людям.

***

– Мы целовались, – процедил сквозь зубы нехотя Макс. Он пришёл к Ленке, собрал всё руководство нашего штаба. Был первый весенний холодный вечер, ветер за окном выл, как будто злился на нас.

– И? – замерла я, ни вдохнуть, ни выдохнуть.

– И хорошо, – закипел Макс. – Она хорошо целуется и вообще.

– Что вообще? – глупо переспросила я, хотя и так поняла, наш пособник влюбился в стерву.

– Нравится она мне.

– Но она же гулящая. Помани её сейчас другой, она и за ним пойдёт, как за тобой, как за Марком. Что же вы все в ней находите? – закричала я, ничуть не заботясь о том, что нас услышат Ленкины родители, до того я была не в себе. Злые слёзы выступили на моих глазах, свои острые длинные ногти я вонзила в ладони.

– Понятно, что находят, – фыркнула пренебрежительно Ленка.

– Она не такая, – насупился Макс.

– А то, что она встречается с двумя одновременно тебя нисколько не смущает? – всё кипела я.

– Ну… я не знаю… я поговорю с ней… и… – промямлил Макс.

– Не смей! Не смей! – закричала я. – Этого ещё не хватало.

– Я не выдам вас, не бойтесь. Просто скажу, что знаю про Марка.

– Как она могла тебе понравится? Не понимаю! Ведь ты же знаешь. Знаешь про неё всё!

– А может к лучшему? – остановила меня Ленка. – Макс признается ей в любви, она порвёт с Марком, все счастливы.