Мертвая полоса
Шрифт:
Фрэнк снова двинул головой.
– Я докажу, что Байо был мертв. – сказал он.
Коннор издал звук, похожий на удивленный свист. Разжал кулак, обсосал вымазанный кровью палец.
– Прежде чем начать барахтаться, посмотри на каракули одного трупоеда, которого здесь считают авторитетным патологоанатомом. Джек, давай заключение о вскрытии.
Мужчина в лазурной рубашке достал из кармана брюк распечатанный на принтере лист и бросил его через стол. Бумага попала в лужу воды – лазурнорубашчатый вытер только ту половину столешницы, что была ближе к Коннору. Печать морга перекрывала подпись Кристофера Томпсона, медэксперта, которого Фрэнк знал не первый год. Томпсон был циничным ублюдком. Но работал он
Фрэнк поднял распечатку. С краев бумаги полилась вода, затекая в рукава. Фрэнку не было до нее дела. Внутри шевелился холодок другого рода.
Томпсон определил все травмы как прижизненные.
Байо был жив, когда его сбил автомобиль.
Фрэнк положил распечатку обратно на стол. Кулаки коснулись мокрой поверхности, со скрипом проехавшись по металлу. В висках колотился пульс, набирая обороты, как двигатель, готовый перескочить на следующую передачу. Мозг лихорадочно работал, пытаясь найти выход.
Но выхода не было.
Коннор стоял, катая между пальцами кусочек оторванного пластыря.
– А вот теперь можешь позвонить своему адвокату. – сказал он. – Потому что ты влип по полной, Флеминг.
Когда это произошло, часы на приборной панели показывали 3:50 утра. Майлз ехал через лес. За лобовым стеклом мелькали толстые стволы грабов, свет фар распугивал мотыльков. В подстаканнике плескалась бутылка с водой, заставляя мочевой пузырь сжиматься от спазмов. Майлз напряжённо высматривал съезд с дороги. Пятьдесят метров, ещё пятьдесят. Между деревьями показался просвет. Майлз переключил скорость, съехал на обочину и врубил аварийку. Выскочил из автомобиля, рванул к зарослям, держась за ширинку. Нога поскользнулась на чем-то мокром, разлитом по траве. Майлз потерял равновесие. Выругался, задрал ступню, посмотрел на ботинок. С подошвы капала черная липкая жижа. Майлз недоуменно уставился на землю. Маслянистые пятна цепочкой тянулись через обочину в лес. Там они исчезали в густом кустарнике, над которым бился рой каких-то шелестящих насекомых. Майлз сделал два неуверенных шага вперёд и оглянулся на автомобиль. Двигатель тарахтел на холостых оборотах. На асфальте отражался подрагивающий свет фар. Майлз потянул брючный ремень и расстегнул ширинку. Из-за дерева вылетела жирная муха, врезалась Майлзу в щеку и исчезла в темноте. Майлз отшатнулся. Оступился с обочины, упал лицом в кусты, проломил ветки и впечатался в ствол дерева грудью. Из лёгких выбило воздух, на секунду глаза застелила темнота. Когда зрение снова прояснилось, Майлз осознал, что лежит носом в прелых листьях, по которым ползают жирные белые личинки. Майлз рывком поднял голову, откатился в сторону и сел. Габаритные огни автомобиля сияли сквозь кусты. В воздухе мелькали потревоженные мухи. А ещё Майлз чувствовал запах. Густая вонь поднималась из-за прохода между деревьями и усиливалась при порывах сквозняка. Майлз зажал нос ладонью. Поднялся, придерживаясь за ушибленную грудь и медленно двинулся вперёд. Сначала он увидел ступню в полосатом красно-белом носке. Потом рассмотрел мужские ноги в коротких шортах, спину, обтянутую спортивной майкой и светловолосый затылок. Выше затылка ничего не было. На месте снесенного черепа шевелился рой мух.
Майлз попятился назад. Под подошвами захрустело битое стекло. Но Майлз не обращал внимания на треск. Вдоль позвоночника полз холодок: голову мертвеца облепляли не только мухи. Ее кто-то щедро посыпал песком: сверкающе-белым, как соль.
Глава 2
Ловушка захлопнулась.
Коннор ушел больше двух часов назад. Духота в допросной за это время стала невыносимой. Кондиционер один раз ожил, зашелестел пластинами, но тут же отключился. Перед лампой медленно кружилась пыль, падая, как горящие обломки сбитого
Фрэнк отодрал от листа клочок бумаги и положил его на стол. Там уже валялись сотни обрывков: отдельными скомканными бумажками, кучками по три-четыре штуки и целыми рядами. Свободного места на столешнице почти не осталось. Последний измятый кусок лежал в кулаке. Фрэнк разорвал его пополам, бросил на стол и откинулся на стуле. Вытянул затёкшие ноги, скрестил лодыжки. Посмотрел на разложенные клочки, повернулся к двери.
Пятьдесят минут назад в комнату вошёл Филипп Шелдон. В по-адвокатски лощеном темно-зеленом костюме и плотном облаке дорогого парфюма. Лучший друг отца. Второй по счету в его записной книжке.
Первым значился мэр.
Шелдон положил на стол кожаный угольно-черный кейс. Расстегнул пиджак, сел на пластиковый стул. На костистом, бронзовом лице с глубокими заломами вокруг рта не промелькнуло ни одной эмоции. Даже когда цепкий взгляд карих глаз остановился на разбитом ухе, Фрэнк услышал сдержанное:
– Я пришлю медика зафиксировать побои. Шею тебе тоже исполосовали здесь?
– Филипп. – Фрэнк повысил голос. – Я попал в аварию. Сбил человека.
Шелдон сцепил холеные пальцы в замок. Пристроил их на кейсе, посмотрел внимательней, чем в первый раз.
– Давай будем откровенными. Заключение паталогоанатома оставляет мне немного места для маневра. Кевин Байо умер после наезда автомобиля. Я буду давить на то, что он выскочил на скоростное шоссе. На неосвещенный участок дороги, в темной одежде. Ты не превышал лимит скорости, не принимал алкоголь и наркотики. Но этот человек был в наручниках. И ему чуть не отрезали язык.
– Если вы думаете, что я участвовал в пытках – откажитесь от этого дела.
– Нельзя быть таким бескомпромиссным, Фрэнк. Сколько лет я тебя знаю? Десять? Пятнадцать? Я вел семейные дела твоего отца до самой его смерти. И я представить себе не мог, что однажды мне придется сидеть в допросной и отмазывать от обвинений в убийстве его сына. Это мой ответ на вопрос, верю я тебе или нет.
Фрэнк перевел взгляд на потолок, куда не доставал слепящий свет лампы. Там роились тени. Черные, смазанные, как чьи-то искаженные лица. Фрэнк растер веки кончиками пальцев и снова посмотрел на Шелдона.
– Одной веры мало даже для вас.
Шелдон потрогал замок кейса, но так его и не открыл.
– Вот что, Фрэнк. Я поговорю с Ларсоном. Если он согласится выступить с защитительной речью в суде…
– Не согласится. У нас с ним слегка натянутые отношения после одного случая.
– Кстати, о твоём отстранении. Тут один мужлан со званием детектива полчаса лил мне в уши настоящую ересь.
– Этот детектив сказал вам правду.
Шелдон покачал головой:
–Значит, ты лишился значка за агрессивное поведение и превышение служебных полномочий? Понимаешь, что это значит в сегодняшнем свете?
– Да.
– Скажу честно: у копов есть все основания, чтобы обвинить тебя в убийстве Кевина Байо. Если не появятся опровергающие улики, тебе предъявят обвинение в течение следующих двенадцати часов. У тебя есть человек в полиции, к которому ты можешь обратиться за помощью? Тот, кто готов неофициально поискать доказательства твоей невиновности?
– Нет.
– За пять лет ты так и обзавелся друзьями среди коллег?
Фрэнк отрицательно качнул головой.
– Значит, вместо полезных связей у тебя есть только твоя идиотская прямолинейность?
– Кто-то стоял там, в темноте. Перед тем, как толкнул Кевина Байо под машину. Но я не могу доказать, что на шоссе был ещё один человек, кроме жертвы и меня.
Шелдон подхватил кейс за ручку. Встал, глядя сверху вниз.
– Я прижму копов за рукоприкладство. Это все, что я могу сейчас для тебя сделать.