Мёртвая столица
Шрифт:
После долгой борьбы с невидимым противником, после изнурительных погонь за тенями Сайтеми наконец встретилась со своим заклятым врагом лицом к лицу, впервые увидела его во плоти, смогла прикоснуться, ударить и, кажется, одержать победу.
Будь это честная схватка на поле брани, воительница непременно лучилась бы радостью и ликованием, но после всего пережитого, после бесконечной череды тайн и загадок, когда каждый шаг вместо ответов лишь сильнее запутывал заблудшую душу, было трудно поверить, что всё и вправду закончилось; что вот этот червяк, побеждённый одним ударом, ещё вчера держал в страхе весь небесный народ.
Окончательно
— Шестой Окуляр… — прохрипел он. Спина и затылок всё ещё отдавались давящей болью.
— Не выдумывай. Где я тебе посреди Кеварина возьму ещё одну маску? — бросил Линсон и прошёл к лежащей без чувств Перри. Склонившись возле девушки, он подобрал с пола сорванную с него волшебную маску и слегка встряхнул; внутри что-то звякнуло. — Вот ведь… и правда сломал. Интересно, это мне так везёт или дурд специально продаёт брак, чтобы выкачать из меня больше денег?
— Какой дурд? — всё ещё не понимал Арамео.
— Тот, который клепает мне поддельные окуляры, — буднично пояснил Линсон. — Знаешь, сколько таких у меня уже сломали, украли и отняли силой? Ты не первый, кто на это повёлся.
— Как же ты тогда…
— Попал в этот мир? Так легко же. — проводник махнул рукой в сторону разбитого окна. — Мы заночевали вон там, в соседнем доме. Во сне, как известно, нас с вами и без всяких волшебных штуковин утягивает в мир Порчи, и утром остаётся в запасе ещё несколько минут, прежде чем выкинет обратно. Этого мне хватило, чтобы перейти через дорогу и подняться сюда, а Сайтеми уже ждала на крыше, готовая прийти… то есть прилететь на выручку.
Сунув поддельный артефакт в карман, проводник прошёлся по комнате и снял с пиявок оставшиеся Окуляры. Мир перед взором Арамео начал расплываться; потребовалось усилие, чтобы ещё на какое-то время удержаться в этом измерении.
— Ты предал нас, Линсон, — проговорил он, сев и привалившись к стене.
— Нет, — так же спокойно ответил тот, сняв последний артефакт с Тореса. Сайтеми пришлось помочь ему втащить здоровяка обратно в комнату. — Я спас вас, Мео. Спас от самих себя. Скоро ты это поймёшь. Я постараюсь пронести к вам парочку бутылок крепкого кеваринского. — Проводник задумался на мгновение, что-то вспоминая, и добавил: — и пачку бумажных листов. Вам всем давно следует кое-что записать.
Арамео отрешённо смотрел на бывшего друга, успевшего побрататься с проклятой крылатой девкой. Он не понял ни слова из только что сказанного, да и не стремился понять.
— К чему эти слова, Линсон? Теперь нас всех казнят, и ради чего? Ради твоей жалости к крылатым убийцам? Что тобой движет? Что заставило тебя обратиться против нас, против своей семьи?
Арамео ждал, что напарник станет оправдываться, но вместо этого Линсон остановился перед ним и вытянул руку, сжатую в кулак.
— Клянёмся, что останемся собой, — Арамео вздрогнул, когда в тихой комнате прозвучали давно забытые слова, — что никто не посмеет управлять нами, указывать и переделывать нас на свой лад. Клянёмся не согнуться пред злой волей жестокого мира, а если один из нас оступится на долгой дороге, подать ему руку и вернуть на истинный путь.
Арамео застыл с открытым ртом, слушая слова клятвы, прозвучавшей много лет назад далеко, очень далеко от этого места, а Линсон продолжал, не спутав ни единого слова:
— Клянёмся ни через год, ни через целую жизнь не изменить своим идеалам, не забыть дней, проведённых на улице. Клянёмся прожить свой век и умереть ровно такими, какими стоим мы здесь и сейчас.
Проводник разжал руку и ухватил двумя пальцами спрятанный в ней предмет. В небольшом пузырьке за истёртым стеклом извивалась крошечная пиявка.
— Может, вам и правда недолго осталось, — произнёс он в завершение. — Но если вам и суждено расстаться с жизнью, то вы умрёте «пиявками», а не безумцами, готовыми погубить целый мир. Моя клятва исполнена.
Больше Арамео не мог себя удерживать. Два мира слились воедино, спутались и перемешались, а затем он очутился в уютной, чисто убранной комнате; сквозь плотно задвинутые шторы силился пробиться яркий солнечный свет. А вокруг, заняв позиции посреди нетронутой из почтения к хозяину мебели, пространство комнаты занимали шестеро статных воителей и воительниц. Узоры на выделанной коже доспехов и серебристый блеск лёгких защитных пластин подчёркивали белизну великолепных крыльев; на поясах красовались гарды изящных кеваринских клинков.
Лидера банды пиявок встречала элитная гвардия Серебряных Крыльев.
Эпилог
Стоял ясный день. Диски небесной столицы, умещавшие на себе сотни улочек и кварталов, сияли белизной в лучах полуденного солнца. Крылатые ма'аари мерили небо взмахами крыльев, пролетая над мостами и пустотой, где далеко внизу виднелись подножия подпирающих город колонн. Опасливо и неохотно, но неизбежно город возвращался к привычной неспешной суете, словно позабыв о том, что совсем недавно стоял перед лицом надвигающейся гибели.
Три дня назад заседающий в Небесной Ассамблее совет Эл'таро публично объявил о поимке преступников, ответственных за проникновение Порчи в земли Кеварина. Каково же было всеобщее удивление, когда таинственным злодеями оказались не боги или демоны Подмирья, а простые люди, в чьи руки невесть каким образом попало пять волшебных артефактов.
Волнения едва не вспыхнули с новой силой — теперь ма'аари требовали привлечь виновных к ответу. Понятное дело, что банде с мерзким, но вполне подходящим их расе названием «пиявки» было не избежать суда, вот только небесный народ, взрощенный на бесконечном презрении к своим бескрылым соседям, с лёгкой руки объявил виновником своих бед сразу весь Бартелион.
В архивах ассамблеи уже давно пылился и ждал своего часа план действий на случай возможной войны с людским королевством. Заключался он в постепенной экспансии приграничных земель и высаживании семян нар'силена на захваченной территории, что позволяло медленно, но верно продвинуться вглубь Бартелиона, сохраняя способность к полёту на каждом рубеже вплоть до полной победы.
Врождённая гордость ма'аари под неусыпным влиянием Ва'лара подталкивала к великим свершениям, но, по счастью, она же не позволила старейшинам лгать своему народу и скрывать истинные причины появления Порчи. Пиявкам ещё предстояло подтвердить эти слова на грядущем суде, но по Кеварину уже разлетелись слухи о связи нар'силена и зловещей силы, пожирающей земли крылатого народа. Иные языки молвили, что Порча — это не что иное, как наказание за неуважительное отношение к священному древу.