Мертвая земля или Чужим здесь не рады
Шрифт:
– Ну, что тебе сказать? Ты, в очередной раз, совершил подвиг, спас кучу народу…и вляпался мордой в такую грязь, что проще застрелиться, чем отмыться!
– Не понял, это как?
– Да, вот так! Вчера утром, ты увел с собой почти тридцать человек. Увел для того, чтобы уничтожить, собравшихся в огромную стаю мертвецов. Правильно? А сколько из этих тридцати выжило? Ты, я и еще трое парней, из моей группы, ах, да чуть не забыл, еще Артем, лежит в коме. Ну, в общем, получается: ушло – тридцать, а вернулось – шесть. Думаешь, наши бабы в поселке, после этого считают тебя героем? Они потеряли мужей, любовников, сыновей, братьев…причем,
– Что, за херня? – возмутился я. – Большинство жертв с нашей стороны не из-за мертвецов, а из-за пришлых с той стороны моря людей, которые хотели занять наши дома!
Услышанное, поразило меня, как гром среди ясного неба. Что за бред?! Ладно бы, так рассуждали люди, которые не владели ситуацией. Но это говорили бабы, которых, как скот согнали на баржу и взяли под охрану. Выгнали из собственных домов, некоторых даже застрелили при сопротивлении, ведь, лежали трупы на аллеях поселка.
– А, кто об этом знает? – отведя, взгляд в сторону, спросил священник. – Ты, я, Серега со своей командой, ну и люди с той стороны, но, пока все молчат.
– Почему, молчат? – недоуменно, спросил я. И в этот миг меня озарила одна мысль: - Ты сказал, люди с той стороны?! Они, что здесь, среди нас?
– Да, - коротко ответил батюшка.
– Но, КАК? Зачем?
– А, что ты предлагаешь? Чтобы почти четыре сотни женщин, детей разного возраста, включая и грудничков, стариков и просто людей - расстрелять? Потопить вместе с баржами, на которых они приплыли? – странно, но голос, священника пылал от возмущения и негодования.
– Не надо их топить. Пусть возвращаются туда, откуда приплыли. Зачем их было принимать?
– Для них теперь, возврат назад, это, то же самое, что и расстрел, - тяжело вздохнув, ответил отец Михаил. – Они когда оттуда уходили, ой как наследили. Им теперь возврата нет.
– Да это их проблемы! – выкрикнул я. – Они хотели всех нас убить! А мы, вместо того, чтобы их прогнать, еще и принимаем! Это же бред! Зачем тогда погибли Марина и Леший? Какой был смысл защищать наши дома, если, в них, все равно поселились чужаки!
– Никакие, они не чужаки! Точно такие же люди, как и мы. Одной с нами нации и одной крови. У некоторых, здесь, между прочим, даже родственники есть.
– Подожди, подожди, - выставив руки вперед, я как бы отгородился от слов батюшки. – То есть, ты хочешь сказать, что все окружающие, абсолютно спокойно отнеслись к тому, что пришлые чужаки, которые, заварили всю эту кашу с мертвецами и морским десантом, будут теперь спокойно жить среди нас?!
Это было выше моего понимания! Это же бред, которого, просто не может быть! А, наверное, я еще сплю и этот разговор, со священником мне сниться! Решив проверить эту теорию, я даже себя ущипнул за руку, но боль при этом почувствовала…и не проснулся. Значит, это не сон!
– Как бы тебе это объяснить? Понимаешь, я, по долгу своей службы в церкви, очень много общался с людьми, у которых произошло горе в жизни. И знаешь, что очень часто, приходилось видеть, как горе объединяет людей, сводит вместе бывших врагов, мирит тех. Кто годами не разговаривал друг с другом. Аналогичная ситуация, произошла и здесь: многие люди и семьи, в нашем поселке и в Щелкино, вчера лишились своих близких, то же самое приключилось и у тех, кто приплыл к нам из-за моря – они вчера, на этих скалах и среди этих коттеджей, потеряли своих мужчин и юношей. Много потеряли! Не меньше наших, а может, даже и больше. Вы славно вчера повоевали! Больше сотни врагов убили! Так, что выход сейчас один – всем жить вместе. Забыть обиды и научится жить вместе, и нам и им!
– То, есть поучается, что во всех смертях, виноват только я? И в смерти наших людей, и в смерти пришлых? Правильно? Виноват, только я?
– Я, знаю, что ты действовал правильно, - священник не ответил, прямо на поставленный вопрос. – И, ты был бы сейчас героем, если бы у нас было побольше людей, а так, когда мужчин мало, и, вообще, каждый человек на вес золота, то те, кто выжил, меряют мир не так, как раньше. Теперь, все по-другому. Понимаешь? Тебе не надо злиться на людей, просто они изменились, и стали другими, и нормы морали стали другими. Повторю еще раз – ты сделал все правильно! Если бы, ты, Марина, Леший и Артем не приняли бы бой, то пришлые, захватили базу и Щелкино, укрепились бы здесь и диктовали свои условия. Понимаешь? А так, те, кто сейчас остался из пришлых, будут жить по нашим условиям, понимая, что это МЫ разрешили, им остаться здесь и не отправили назад, на верную смерть. Так, что Марина и Леший погибли не зря. Ох, как не зря! Их смерти, сохранили жизни, многим другим!
– Мир вокруг изменился, а я нет, - тихо сказал я, вспоминая слова Манула. Он тоже упрекал меня в закостенелости.
– Именно, - торжествующе, произнес священник. – Кашу будешь?
– Водка, есть? Много водки. Мне надо напиться!
– Тебе нельзя, ты – раненный.
– Мне можно! Мне теперь, все можно! Пойду, поищу, где можно бухло раздобыть, - я слез с кровати, и посмотрел вокруг, в поисках обуви.
– Тебе сейчас нельзя выходить на улицу. Сейчас, я позвоню, и нам все сюда принесут, - священник нажал на кнопку радиозвонка, который был прикручен к стене, над его кроватью, где в недрах помещения, тихо прозвенела мелодичная трель.
– Я, что под домашним арестом? – напрягшись, спросил я.
– Нет, не под арестом, но поверь мне, что лучше не провоцировать людей, когда у них на руках столько оружия.
– Охренеть! – в сердцах, проговорил я. – И, что мне теперь делать? Всю жизнь просидеть в этих стенах, а на улицу выходить только по ночам?
– Подожди, несколько минут, сейчас, кое-кто придет и все тебе объяснит.
Вот, такой вот, поворот выкинула мне судьба. В одночасье, я лишился всего, чего так долго добивался. Я полез под пули, отбивая этот поселок, убил много людей ради этого, причем, многие из этих людей, были невиновны, случайные можно сказать жертвы. И, все ради чего? Чтобы в конце мне сказали: да, ты, был прав, но ты все равно, гад и сволочь, и тебе нельзя смотреть людям в глаза!
Так я и лежал, закрыв глаза и думая, что же теперь делать. Застрелиться? Нет, этого, точно не хотелось! Хотелось выйти на улицу и дать в морду, первому, кто косо на меня посмотрит, а потом второму, третьему…и так до тех пор, пока не доберусь до оружия…ну, а там, стрелять по всем, кто будет попадать в поле зрения, а когда закончатся патроны быть их прикладом, прикладом, да так, чтобы кровавая юшка во все стороны, да вперемешку, в выбитыми зубами.
– А, Николай жив? – спросил я, у священника, после того, как из комнаты вышла девушка, прибежавшая на вызов звонка.