Мертвая женщина играет на скрипке
Шрифт:
Гостиница так и называлась «Центральная». Я угадал. В холле работающее кафе, причем даже не автомат. С дородной провинциальной теткой за стойкой. Ее хотелось назвать «тетьваля», хотя на бейдже значилось претенциозное «Элеонора».
Время было раннее — сорвавшись из мотеля в четыре утра, мы добрались до цели к восьми, и теперь зевали
— Заселяться будете? — спросила нас Элеонора.
— А есть места?
— Ну, так-то фестивальщики все заняли, но сегодня как раз номер освобождается…
— Подумаем, — ответил я.
В идеале хорошо бы все выяснить сегодня и уехать еще до вечера, но в моей жизни отродясь не было ничего идеального.
— А, вон он, — прокомментировала кафешная тетка, — выселяется, музуканд…
Это прозвучало с некоторым классовым осуждением, — как «паразит».
«Музуканд», спустившийся в холл с большим черным кофром и спортивной сумкой, мне показался знаком. Определенно видел его, хоть и мельком, а значит — с высокой вероятностью это коллега Марты по оркестру. Я недостаточно культурен, чтобы посещать филармонию регулярно, но пару раз заявлялся для «демонстрации флага» — чтобы видели, что женщина замужем и держали свои тромбоны подальше. Видимо, стоило делать это чаще.
Пожалуй, надо с ним пообщаться.
Работник культуры в восторг от моей инициативы не пришел — при виде меня он побледнел, уронил сумку на пол и судорожно заозирался. Чего это он? Я не такой уж страшный.
Бежать, впрочем, было некуда.
— Здравствуйте, — сказал я вежливо.
— Э… — «музуканд» нервно сглотнул, — здравствуйте…
— Вы знакомы с Мартой Эшерской?
На лбу его выступил пот, ручки затряслись так, что ему пришлось поставить кофр. Да что с ним такое?
— Простите, я… Я не… Она уехала!
— Куда?
— Я не знаю! Я правда не знаю!
— Что вы так нервничаете? — удивился я.
— Так вы… — он выдохнул и как-то слегка успокоился, хотя продолжал нервно потеть, — я думал…
— Думали что?
— Неважно, простите. Тяжелое утро, знаете, как это бывает…
Я знаю, как это бывает, но он не похож на похмельного. Скорее на сильно напуганного. На левой скуле просматривался заретушированный тональником фингал.
— Так что там с Мартой?
— Внезапно уехала. Никого не предупредила, ее пришлось замещать второй скрипке, выступление скомкано… Разве так можно!
— Почему?
— Понятия не имею! — врет. Определенно врет.
Сначала он меня сильно испугался, а теперь успокоился и обнаглел. Неприятный, кстати, типочек — лет сорока, с залысинками, смазливый и какой-то скользкий. «Музуканд».
— Я смотрю, вы собрались покинуть Жижецк?
— Э… — он опять напрягся, — внезапная необходимость. Форсмажор. Семейные обстоятельства. Да-да, семейные… Простите, мое такси!
Он подхватил сумку и рванул на выход.
Забавненько.
— Знакомый ваш? — спросила Элеонора, когда я вернулся за столик.
— Да так… — неопределенно ответил я.
Что-то он крутил, конечно. Хорошо бы было его дожать, но не в вестибюле же гостиницы.
В кармане дрогнул вибросигналом смарт, на руке откликнулись часы. На маленьком круглом экранчике кривлялась забавная рожица Нетты. Кобольдесса поднесла к уху трубку старинного телефона и изобразила внимание. Надпись гласила: «Входящий видеовызов».
— Здравствуйте, Антон! Доброе утро! — Элина.
Мой загадочный работодатель что-то от меня хочет?
— Вам пора приступать к основной части вашей работы.
— Конечно, всегда готов! — ответил я с видом мотивированного корпоративными ценностями сотрудника.
— Прекрасно! — засияла идеальной улыбкой Элина. — Я сегодня пришлю вам ТЗ.
— Так будете заселяться, мужчина? — поторопила меня кофеженщина Элеонора.
— Буду! — сказал я решительно.
— Только там того… Кровать одна. Большая, но одна. Это номер для этого самого… Для новобрачных типа.
Она с интересом рассматривала Настю. Ее можно было с одинаковым успехом принять как за слишком взрослую для меня дочь, так и за слишком юную для меня любовницу.
— Это моя дочь, — разочаровал я буфетчицу, — поставьте ей пока раскладушку. А что, «музуканд» поклонниц водил? Зачем ему «для новобрачных»?
— Не, он с собой привез. Но она третьего дня еще съехала. Красотка! И что она в нем нашла? Видно же, что блядун женатый.
— Не она? — я с максимально равнодушным лицом показал фото Марты на экране смарта.
— Она самая! — обрадовалась Элеонора. — Я ж вижу, знакомы вы с ним!
Но я уже не слышал, выскочив на улицу так, что чуть не снес двери. Разумеется, «музуканда» и след простыл. Только дождь шумит, пуская пузыри по лужам. Есть такая примета — если пузыри, то зарядил надолго.
***
Номер обещали подготовить «в течение часа», но я не первый раз в командировке, знаю провинциальную расторопность.
— Пойдем, погуляем? — предложил я Насте. — Ознакомимся с культурным контекстом?
— Дождь же.
— Возьмем зонтики.
Городок довольно миленький: тихий, чистый, каждое здание в центре — памятник старины, и снабжено соответствующей табличкой. Настоящей табличкой с буквами, не QR-кодом. Булыжные мостовые, уютный маленький кремль, много зелени. Именно в таких очаровательных городках писатели триллеров любят размещать Вместилища Древнего Зла. Или хотя бы инфернальные секты с кровавыми мессами.
Окончательно меня добил газетный киоск — я не помню, когда в последний раз видел бумажную прессу. Рядом табличка со стрелочкой «Место для чтения». Судя по всему, занятие таковое считается здесь несколько предосудительным, вроде онанизма. Требующим стыдливого уединения за ларьком у помоечки. Читательское место пустовало — впрочем, дождь же.