Мертвая зона. Города-призраки: записки Сталкера
Шрифт:
После того как закончилось обсуждение деталей завтрашней поездки, а (скажем так) продукты еще остались, разговор непринужденно перешел в нематериальную плоскость. Как только Филя понял, что мы живо интересуемся местными мифами и легендами, то мгновенно преобразился. От его напускной немногословности не осталось и следа, из него как из худого мешка посыпались истории различной степени достоверности. Было видно, что их пересказ доставляет самому рассказчику немало удовольствия. Для затравки Филя поведал нам историю о строительстве ныне покойного города.
Предыстория
Строили быстро. Тогда бардак, конечно, был, как и везде, но в наших широтах не забалуешь. Не подвезли материал вовремя, и все – до зимы не управишься. А тогда только и останется, что лапу сосать вместо строительства (лапа – это уже облагороженный редакционный вариант). Какая стройка в минус пятьдесят? Так что все бодро и в темпе возводили. Шахта-то уже к тому времени была закончена давно, поэтому понагнали ЗК (зеков), и вперед. И вот тут-то и начались коленца. Понятно дело, на какой же стройке обходится без жертв. Я вон слышал, даже у америкосов ни один небоскреб не удается поставить без одного-двух трупов. Что уж про нас говорить. Все знают примерно, сколько человек на стройке обязательно загнется. Но с Кадыкчаном это что-то запредельное было. Люди рассказывали – что ни день, то несчастный случай. И главное, не сказать чтобы именно со строительством все было связано. То до фига народу отравилось жрачкой, то эпидемия какая-то гнусная. В конце концов даже начальство задумываться стало.
Ну, у них какие мысли? Известно – диверсия. Чуть на мыло не изошли, все искали: какая же это империалистическая сволочь на стройке пакостит. Потом устроили что-то вроде экспертизы. Пригласили инженеров, спецов, и поручили им доискаться, что стало причиной несчастных случаев: умысел, несоблюдение техники безопасности или слепой случай. Ну, насчет техники безопасности это они погорячились. Кто ж ее на зековских стройках когда соблюдал по полной-то программе? Так, берегутся люди, сами следят, чтоб башку под груз не подставить.
Проверяльщики, ясное дело ничего не нарыли. Почему ясное? Ты мне историю не погань, всему свой черед. Да, значит, не нарыли. А несчастные случаи как были, так и продолжались. И пока спецы чесали каски, народ уже давным-давно разобрался, в чем причина. Да толку чуть! Деваться со стройки все равно некуда. Не сбежишь. Зато к окончанию строительства почти у каждого ЗК на шее болтался деревянный или металлический крест на веревке. А начальство… А начальство к тому времени на этот факт стало смотреть сквозь пальцы, потому как режим режимом, а на одной советской идеологии стройку не закончишь. А кресты, говорят, помогали сильно.
Закончив рассказ, Филя «со слезой» посмотрел в окно, судорожно вздохнул, выдал что-то типа «й-й-ех», крякнул и залпом выпил полстакана. На кухне повисло молчание. С одной стороны, все повествование явно отдавало непрофессиональной театральщиной, с другой – а кто его знает, может, правда? Марик вопросительно взглянул на Семена и Василия. Но те индифферентно молчали, глядя в сторону. Ни подтверждать, ни опровергать историю они явно не спешили.
Зато разговорившийся Филя явно собирался досказать сию печальную повесть. И в ход пошла тяжелая артиллерия.
Вот вы знаете, что Кадыкчан на эвенском означает «Долина Смерти»? (Мы скромно подтверждаем, что немножко в курсе.) Во-о-о-т, а вы спрашиваете, почему проверяльщики облажались. Уж после того, как спецы всю стройку облазили, до них наконец дошло, что местные неспроста такое мрачное название местности дали. Стали раскапывать: отчего да почему? Нарыли аж две версии. Первая, «озерная», заключается в том, что под твердым грунтом Долины рассредоточены подземные озера и выходы природных артезианских скважин. По этой причине подмытый грунт периодически промывался в самых неожиданных местах. И вторая, «углекислотная»: из-под земли в этой местности когда-то (когда конкретно, никто сказать не может) выходил под давлением углекислый газ, что-то вроде природных газовых конфорок. Расположены выходы были локально, повсеместно, но бессистемно, что сильно затрудняло их обнаружение. Углекислота, как известно, имеет более высокую плотность по сравнению с воздухом, поэтому уровень газа не поднимался более чем на метр от земли. Что, однако, не помешало газу вытеснить из Долины все живое. Ну, ага, и вроде обе версии спецы подтвердили. Типа геологические изыскания, то, се…
Ну, еще местных трясли: что да почему? Только их версию даже и рассматривать не пытались. Еще бы, кто из советских людей мог слушать лепет о духах предков, которые выбрали себе именно Кадыкчан, чтобы осуществить тотемное рождение (может, Филя имел в виду перерождение?). Да вот только гладко было на бумаге, да забыли про овраги. Ни один несчастный случай не получил подтверждения согласно обеим версиям. Кстати, до сих пор и гуляют по Колыме два варианта. Кто так объяснит, кто по-другому: почему Долина Смерти-то. Да только ни одного явления, о котором спецы напели, за столько лет существования города не наблюдалось.
Вот и думайте сами. С одной стороны – стройка, которую даже тертые зеки назвали «проклятой». А с другой стороны – ни одного случая «провала», «промыва» или «прорыва» за столько-то лет, пока город стоит. Если был газ или озера, то куда они делись, да еще так внезапно? Но есть и еще одна сторона. По поводу местной-то версии: и как сейчас на Большой земле Кадыкчан называют? То-то: город-призрак или мертвый город. Как говорится – имеем то, что имеем.
В рассказе Фили фигурировало еще несколько «ужастиков». Но так как мы после каждой байки внимательно посматривали в сторону Семена, а он при этом делал лицо как у «замерзшего в вечной мерзлоте», то и пересказывать их не стану. Байки существуют всегда и везде. И вот спроси меня – почему же я привел здесь именно эти две байки нашего потенциального проводника? Да потому что я и сотоварищи все же побывали в Кадыкчане.
И снова утро, на сей раз это означает четыре часа после полуночи. Скудный чай-кофе, оплата горючки (скопидом Марик стонет от местных тарифов), и дальнейшее продвижение по колымской трассе.
Едешь и постоянно жалуешься самому себе. Пейзаж до ужаса мрачен и однообразен. Захочешь красочно описать – хоть надуйся, как китайский каучуковый матрац, нечего описывать. Все одинаково: далекие сопки, дорога, вновь далекие сопки, рядом с ними лентой протянулась дорога. Иногда местность «оживляется» сгоревшими остовами построек, ржавыми грузовиками и заброшенными бараками. При этом нельзя не признать, что колымская природа при всем своем однообразии не лишена эстетики, пусть и аскетической. Но вот что здесь действительно красиво – это закаты и восходы. Панорама фантастическая, обзор во многих местах открывается бескрайний – верти головой, покуда шея позволяет, и любуйся. А посмотреть есть на что, пусть и недолго: буйство красок и форм, величественное зрелище. Я один раз попытался сосчитать количество цветов и оттенков, отразившихся на рассветных облаках. Куда там!
Однообразие продолжается недолго. Как только съезжаешь непосредственно с трассы (пусть и километра на два-три), все преображается. Пейзажист из меня, право слово, никакой, поэтому заранее прошу прощения. Всего много – и неба, и сопок, и солнца. Что касается деревьев, то я искренне был удивлен, так как до этого думал, что до таких размеров во всем мире могут дотягивать только секвойи. И вообще я почувствовал себя букашкой, вышедшей прогуляться в кустарник, – вокруг все такое огромное.
Едем молча, каждый задумался о том, что ждет его в конце пути. Забегая вперед, скажу: никто из нас не увидел того, к чему готовился и чего ожидал. Марику виделась таинственная ЗОНА, где даже физические законы действуют избирательно. Вадиму, побывавшему в горячих точках, грезился второй Грозный, только дочиста эвакуированный. А я …лично меня подвел снобизм. И это я осознал уже после того, как оказался на территории Кадыкчана. Но не будем опережать события. Пока мы все еще мелко дребезжим частями тела в такт разболтанным подвескам «козла». Едем по возможности молча. И не по причине угнетенного настроения, а руководствуясь соображениями здравого смысла и печального опыта. Пару раз я и мои спутники чуть не откусили себе языки – на грунтовой (почему-то непривычно темно-серой) дороге наши неопытные глаза совершенно не замечают ям и колдобин, а наш неунывающий Харон – Вася не дает себе труда предупреждать о них заранее.
Но вот начинаются первые странности. Они же – особенности зрительного восприятия непривычного ландшафта. Кажется, на километры вокруг – отлично просматривающаяся пустыня. Невозможно пропустить хоть сколько-нибудь заметный объект. А на поверку получилось как в комиксах, когда над головой героя красуется надпись: «БАЦ!!!» Вот так же над нашими головами внезапно нависли сопки. Вот именно нависли, и именно над головами, и именно внезапно. От неожиданности они показались нам очень высокими, и было совершенно непонятно, как мы могли их раньше не заметить. Пока мы отходили от каверз местной топографии, Вася, который до этого только посмеивался, слушая наши комментарии, оторвал конечность от баранки и указал промасленным пальцем куда-то по направлению к горизонту, сопроводив свой жест лаконичным комментарием: «Приехали». Мы дружно посмотрели вперед. Потом переглянулись. В глазах друг друга мы прочитали один и тот же вопрос – «КУДА???» Впереди по-прежнему простиралась пустынная равнина, окаймленная сопками. Ее однообразие нарушало лишь невразумительное строение размером с собачью будку. Понимая, какими тупыми «турыстами» мы должны показаться нашему водителю, я все же рискнул задать этот вопрос вслух.
«Ну, вы, блин, даете, – неоригинально выразил свое отношение к нашей наблюдательности Вася. – Станция Березай, кому надо – вылезай. В Кадыкчан приехали, куда хотели – туда доставил». Вопрос «Где Кадыкчан?» мы проглотили в последний момент. Потому что действительно – увидели.
Долина Смерти
Собачья будка на поверку оказалась действующим КПП. Кто, с какими целями и задачами расположил здесь это убогое строение с линялой железной палкой вместо шлагбаума, выходит за пределы моего понимания. И потом. Если бы вы только видели этих «дежурных»! Больше всего они похожи на не очень удачливых разбойников, поиздержавшихся сухопутных пиратов. Логики никакой – перед будкой мы даже не стали притормаживать, железяка без вопросов поползла вверх.
Возвращаясь к странностям. Именно на Колыме я в первый раз воочию убедился в том, что тезис «Земля – круглая» имеет под собой веские основания. Несколько раз у меня создавалось полное впечатление, что объекты словно вырастали из-под земли. Такой эффект (как мне потом объяснили бывалые люди) можно наблюдать на больших водных пространствах, где ничем не закрытая линия горизонта видимо изогнута. Огромные пространства Колымы создают подобный эффект, который значительно усиливается цветовым однообразием. Переходы от серого к бурому, а затем к черному не имеют четких границ, отчего все неровности оптически сглаживаются.